– Разумеется, я всегда о нем помню, – не унимался секретарь, – и считаю его достойнейшим из достойных, но такого, как он, еще нужно найти, и потом, путешествовать сейчас не так легко, как раньше.

Настроение присутствующих изменилось. Теперь все одобрительно кивали секретарю.

– Во времена, когда люди передвигались на лошадях, мыши могли с комфортом преодолеть любые расстояния. Как чудесно было забраться в роскошную карету, устроить себе гнездышко между мягкими подушками и время от времени пробираться в торбу за лакомством. Даже деревенские коты были гораздо дружелюбнее. Места много, еды – хоть отбавляй, не поездка, а одно удовольствие. Даже первые железнодорожные вагоны были куда удобнее, чем сейчас.

– Теперь вагоны делают из металла, – сказал кто-то из последних рядов, – кто-нибудь из вас пробовал откусить кусок от металлической тарелки?

– К тому же раньше поезда не останавливались на станциях, – продолжал секретарь, – и всегда можно было найти себе угол. Теперь это практически невозможно. С автомобилями все еще хуже: во-первых, там часто возят собак, а во-вторых, совершенно негде спрятаться! На корабле также исключено – мы в ста милях от ближайшего порта, не меньше; вы можете себе представить, сколько нужно времени, чтобы добраться сюда, не имея транспортного средства?

– Если честно, – непринужденно ответила председатель, – я подумываю о самолете.

Зал снова замер. Путешествие на самолете было мечтой каждого.

– И еще я подумываю о мисс Бьянке, – добавила она.

Мыши не шелохнулись.

Все знали, кто такая мисс Бьянка, но никто никогда не видел ее в лицо. Было известно, что она белая мышь, принадлежащая сыну посла и живущая в комнате для занятий. О ней постоянно ходили слухи: например, будто она живет в фарфоровой башенке, ест исключительно сливочный сыр из серебряной бонбоньерки и носит серебряную цепочку, а по выходным даже и золотую. Поговаривали о том, что она невероятно красива и настолько же самодовольна.

– До меня дошла информация, – продолжала председатель, довольная эффектом, произведенным на слушателей, – о том, что посол через пару дней собирается переезжать в Норвегию. Сын полетит вместе с ним, а с сыном и мисс Бьянка. Она путешествует в дипломатическом портфеле, который никто никогда не досматривает. Мне кажется, нам нужна именно она.

Мнения публики разделились. Секретарь по-прежнему выражал опасения:

– Вы уверены в том, что она нам подходит? Мисс Бьянка воспитана в роскоши. Хватит ли у нее смелости для такого поручения? Сможет ли она найти для нас достойного норвежца? Ваш план, конечно, прекрасен, но я сильно сомневаюсь в его успехе.

– Вот и посмотрим, – ответила председатель. Нельзя сказать, что у нее самой не было сомнений, но помимо сомнений была еще и вера в силу женской природы. Поэтому она не стала спорить, а спросила, присутствует ли на собрании кто-нибудь из посольства.

На мгновение воцарилась тишина. Затем где-то в задних рядах послышался шум, и показался молодой, крепкий мышонок. Он был очень неловким, но славным работником посольской кладовой.

– Я полагаю, Бернард, ты тоже никогда не видел мисс Бьянку?

– Я… нет, – промямлил он.

– Но ты же сможешь разыскать ее в посольстве?

– Я постараюсь, – ответил Бернард, шаркая лапкой.

– Ты должен добраться до нее как можно скорее, – напутствовала председатель, – расскажешь ей о нашем собрании и попросишь найти самого храброго мышонка в Норвегии.

Бернард снова шаркнул лапкой.

– А если она не захочет, мадам?

– Ну, возможно, тебе придется как-то убедить ее, мой дорогой, возможно, даже запугать. Что это у тебя на груди?

Бернард смущенно покосился на медаль, едва заметную в его густой шерстке.

– Это Звезда Тибальда, мадам.

– За мужество перед лицом кота, – добавила председатель, – кажется, я знаю эту историю: кот прикусил зубами хвост мышонка, когда тот защищал кормящую мать и ее шестерых мышат?

– Она моя родственница, – пробормотал Бернард, краснея.

– Тогда, я уверена, ты будешь отличной парой мисс Бьянке! – воскликнула председатель.

На этом собрание закончилось. Бернард в смешанных чувствах побрел обратно в посольство.

Его путь в комнату для занятий не вызвал особенных затруднений. Комната напрямую соединялась с кладовой небольшим грузовым лифтом. На нем поднимали закуски, молоко, шоколадное печенье и чай для детей и их наставника. Бернард дождался половины девятого, и, когда лифт поднимал вечернюю порцию молока, он, зацепившись за лифтовую веревку, тоже поехал наверх. Как только дверца открылась, он незаметно юркнул в ближайший темный угол и затаился. Ему пришлось ждать очень долго. Он слышал, как мальчик ложится спать в соседней комнате, уловил легкий шелест платья его мамы, зашедшей поцеловать его перед сном (Бернард, конечно, все это время провел с закрытыми глазами, потому что ничто не выдает мышь так, как блеск ее маленьких глазок). Наконец, в полной тишине он выбрался из укрытия и огляделся по сторонам.