Солнце в ответ молчал. Но Рат-Натрува чувствовала, что его душа тоже дрожит. Наконец он подал мысль. А что с ними стало? С матерью, Анной, Тихоном и Элеонорой?

Не знаю. Я не поддерживала связь ни с кем из них. Думаю, они уже умерли…

Что? Почему умерли?

Человеческий век короток, Солнце. Люди в среднем живут шестьдесят-девяносто лет. Матери точно в живых уже нет…

Выходит, ты тоже скоро умрешь? Солнце распереживался не на шутку, сердце Натрувы забилось быстрее вслед за его.

Это вряд ли, родной. Поспешила она его успокоить. Я же живу здесь, а не на Земле. Солнечное излучение не старит моё тело, а препараты и модификации не дают ему закостенеть. Поверь мне, я чувствую себя отлично и умирать не собираюсь. К тому же, учитывай воздействие гравитации на время – для меня времени прошло гораздо меньше, чем на Земле. Признаться, мне очень трудно сказать, какой там сейчас год.

Щупальце Солнца обвило Рат-Натруву за талию, она чувствовала, как щупальце нервно дрожало. Женщина погладила его – нежный и непорочный жест.

Да и потом, родной… У нас с тобой ещё много времени. Ты слишком рано начал об этом переживать. Не волнуйся, я не исчезну сразу, я подготовлю тебя к нашей разлуке, а пока…

Она достала из чемодана бутылку, завернутую в потемневшую бумагу и перевязанную красной лентой на горлышке. На бутылке неровным почерком было написано:

«Уважаемой будущей Мне от Меня прошлой с любовью. Распей её, когда окажешься Дома!»

Пора открывать. Улыбнулась Рат-Натрува.

Написано же, что распить дома. До Земли ещё далеко.

Ты так и не понял, родной? Натрува отстегнула маршрутизатор и продолжила вслух, посмотрев в камеру в углу комнаты:

– Заря мой дом, Солнце!

––

Рат-Натрува со всей ответственностью отнеслась к прибытию на Землю.

Несмотря на недавние переживания она вынудила себя хорошенько выспаться, плотно позавтракать и принять пудровый душ. Теперь она стояла напротив зеркала в санузле при своей каюте и приводила в порядок волосы. Обычно она не волнуется на счет прически и раз в годовой цикл подстригает волосы машинкой под ежик. Серые пряди снова требовали стрижки, чёлка уже начинала лезть в глаза, а остальные локоны доходили до середины шеи, но устраивать очередную волосяную жатву перед высадкой на Землю ей не хотелось, это сделало бы её и без того заметной, поэтому она старалась хоть немного уложить непослушные легкие пряди в общую форму. За недостатком опыта у неё не получалось навести должный вид, и она то и дело подумывала прибегнуть к машинке:

– Клянусь, если с этого раза не получится, я побреюсь наголо! – наконец воскликнула она.

– Давайте без этого, капитан! – воскликнул Солнце; в санузле не было камер и он её не видел, но её возгласа ему было достаточно, – Подходящей косметики у нас нет, но, может, попробуете рафинированное масло? К тому же мы ведь сначала в центр направимся, не думаю, что стоит сейчас так об этом переживать.

– Да бездна с ними! – она злобно бросила в раковину расческу и растрепала волосы, надменно ухмыльнулась своему отражению и вышла из санузла, – Сколько нам ещё?

– Скоро выходим из Полости.

– Уже? – она спросила спокойно, но внутри заволновалась, – Что ж, тем лучше.

– Может, и не стоит так переживать из-за внешнего вида?

– Может. Волнуюсь я, родной, вот и всё.

– Могу предложить… – начал он, но не закончил.

– Нет! – перебила она, – Хватит маршрутизатора на ближайшее время. Наша коллективная психотерапия явно не пошла тебе на пользу. С тех пор как шампанского распили, ты понурый какой-то. Больше мы не станем прибегать к маршрутизатору без боевой необходимости.

– Но, капитан, вы должны понимать, что я бы не предложил это, если… – он не смог подобрать слов и воскликнул, – Я же хотел помочь!

– И ты помог, благодарю, но ты немного спутал роли. Это я должна заботится о тебе, а не наоборот. Давай договоримся, что теперь все душевные дела ты оставишь мне. Не хватало ещё своим тухлым прошлым ввести тебя в депрессию.

– Да, капитан… – устало вздохнул Солнце.

– Но, чтобы мы всё-таки смогли получить из произошедшего наибольшую пользу, – она прервалась, собираясь духом предложить это, – Зови меня Валя.