– Эй, Лаф, давай растрясём твои старые кости, – Сирша поддела ногу соседа носком туфли. Долго уговаривать не пришлось, из Лафайетта вышел неплохой танцор, хотя выпил он поболее многих. От Танмира не скрылся тоскливый вздох сестры, и после короткого «А давай?..» они вместе пустились в диковатый пляс. Виктор успел в своей жизни насмотреться на танцы горцев, но привыкнуть к этому зрелищу всё равно не смог.

Сегодня Курьеров можно было принять за обычных людей, а не опасных преступников, беззаконников, которые проливают кровь из-за эгоистичных желаний обрести власть и силу, недоступную другим. Виктор налил себе немного таинственной настойки, которую притащила Тунара, стараясь не задерживаться на мыслях, что сам решил ступить на их путь. Он ведь не такой, как они. Потерпит немного и забудет о Курьерах, как о страшном сне.

«Именно так», – и Виктор сделал большой глоток. На языке остался пряный фруктовый привкус. Когда-то он тоже умел веселиться, да так лихо, что свидетели потом год вспоминали его выходки… теперь, казалось, то был совсем другой человек. Всё чаще Виктор сам не понимал, кем он стал.

Нагуляв танцами аппетит, народ вернулся к застолью. Новую тему для разговора долго искать не пришлось.

– А как Хранители своих провожают? – поинтересовался Лиховид, ковыряя в зубах рыбьей костью.

– …Никак? – Виктор попытался вспомнить хоть один подобный случай – и не смог. Смерть среди Хранителей – слишком частое дело, мастер Тарнетт никогда не акцентировал на этом внимание. Такой подход казался правильным, иначе как без страха подставляться под пули и мечи, защищая своих хранимых?

– Твои родители ещё живы, дядя-Хранитель? – Сирша внимательно поглядывала на него поверх рюмки.

– Нет, – в этом Виктор почему-то был уверен.

– Значит, правду говорят, что в Хранителях одни сироты?

– Наслышан, ваш мастер не гнушается малявок силой забирать, бывало такое ли чё ли? – вклинился Танмир.

– Гаруспик говорил, что Тарнетт вам с малолетства мозги промывает, и как же происходит сей процесс? – добавил Лафайетт.

– А покажи клеймо! – с горящими глазами воскликнула Диана, оно с первой встречи не давало ей покоя.

– У вас помимо меня есть ещё один Хранитель, его и спрашивайте, – Виктор давно был готов к допросу, но в более серьёзной обстановке и от Ламарка, а не от хмельных Курьеров.

– Да тамо вопрос дашь, а на ответ получишь два с хитринкой-подковыркой. Тако и позабудешь, что спросить хотел, – Лиховид пренебрежительно махнул рукой. – Хорош ломаться, новичок.

Вдруг на стол запрыгнул Долька, сверкнув алыми точками глаз. Лёгким шагом он прошёлся с одного края стола до другого, его шерсть отражалась в стекле бутылок серебристыми искрами – будто явился блудный дух, привлечённый шумом. Курьеры разом заткнулись с такими лицами, словно их застукали за чем-то постыдным.

– Вижу, вы без нас не скучали. Увы-увы, придётся ненадолго прерваться. Пора проводить нашего друга на его новое место, – Ламарк вошёл в гостиную и с печальной улыбкой снял шляпу. Ведьма держалась позади молчаливой тенью – воплощение горечи и боли. Маску в руках она сжимала бережно, как младенца. Виктор случайно встретился с ней взглядом, но не выдержал, отвернулся. Зря, зря он сел за этот стол.

Была с ними и новая гостья. Она кривила губы в неприятной ухмылочке и поглядывала на всех, кто сидел за столом, с лёгкой снисходительностью. Тишину нарушил её насмешливый голос: «Что же ты так меня боишься, Лихо? Спрашивай, обещаю, кусаться не буду». Стало ли появление Катерины неожиданностью? Вовсе нет. Наоборот, было бы странно, окажись Хранителем-перебежчиком кто-нибудь, кроме неё.

Никто не решился перечить воле Гаруспика, и Курьеры один за другим покинули гостиную. Виктор тоже поднялся с места, но вновь ему не позволили уйти:

– А ты выглядишь гораздо лучше с нашей последней встречи, – улыбнулся Ламарк. – Прогулка по свежему воздуху пошла тебе на пользу. Радует, радует.

Виктор провёл ладонью по шее. Знал ведь, что ночной побег не останется незамеченным, но по возвращении его никто не трогал – землетрясение взбудоражило всех гораздо сильнее. Напрасно он думал, что пронесло.

– Всецело поддерживаю твои порывы обойти правила! – вдруг заявил Ламарк и похлопал Виктора по локтю, выше он не доставал. – В следующий раз, когда встретишься с Крысом, передай что я глубоко огорчён его нежеланием видеться со мной. Даже если он где-то напортачил, я не стану ругаться, а выслушаю и помогу. Понял?

– Я передам, – у Виктора крепло подозрение, что Ламарк не случайно упомянул в прошлом разговоре Крыса, как возможного проводника к Сорокам.

– Благодарю, – Ламарк отвесил лёгкий поклон. – Ирма, дорогая, оставляю нашего друга на тебя. Сроки поджимают.

Виктор перевёл взгляд на Катерину, безмолвно спрашивая: «Ирма, значит?» Та ухмыльнулась, безмолвно отвечая: «Именно это и значит».

Каменные врата закрылись за Курьерами. Катерина присела на край стола и без спросу взяла с тарелки Виктора крабовую ножку, в тишине хруст хитина показался особенно громким. Сегодня она нарядилась в небесно-синий приталенный плащ, поверх которого была наброшена пелерина, украшенная ромбами и серебряными цепочками – стандартная форма адептов Мудрой судии. Сейчас много таких адептов ходило от дома к дому, помогая пострадавшим после землетрясения – в лечебницах всем не хватало места.