– Поможешь так же, как с Сороками? Опять обманешь, заставишь искать жемчужину в раковинах?

– Вновь сплошное недоверие, домыслы, подозрения, – Катерина вздохнула и приложила ладонь к груди. – Мой дорогой Раймонд, пойми, никто из Курьеров не отвёл бы меня к Сорокам за ручку. Без приказа Гаруспика Сирша будет с такой же ревностью оберегать свои связи, с какой степная кошка защищает котят. Самого Гаруспика спрашивать было рискованно, я ведь наивно пыталась уберечь своего, как тогда считала, напарника от лишнего внимания. Я верила, что мы можем справиться своими силами. Да только у тебя оказались другие планы.

Невольно Виктор ощутил укол вины. Он зажмурился и мотнул головой, мысленно надавав себе пощёчин.

– Перестань винить меня в недоверии, ты сама не была полностью откровенна со мной. Я же больше не Хранитель, что тебе мешало сразу признаться?

– Тот потерянный щенок, с которым я говорила в «Последнем полёте аиста» месяц назад, тут же отрёкся бы от меня, узнав о моей подработке. Теперь ты не так поспешен в решениях, верно? Как тебе идея дать нашему союзу ещё один шанс? – Катерина распахнула руки, полностью открытая перед Виктором.

– Тебе-то какой прок от этого «союза»?

– Нам, навек чужим как для Хранителей, так и для Курьеров, следует держаться вместе. На самом деле я рада, что ты здесь. Больше мне не придётся тащить ярмо «синемундирного» в одиночку, – рука Катерины легла на напряжённое плечо Виктора.

Для Катерины все его страхи – «я один среди врагов», «мне не на кого положиться», «не знаю, кому верить» – были как на ладони, и она старательно латала эти дыры в сердце Виктора. Сложно не поддаться. Почуяв слабину, как акула чует пинту крови в море, Катерина осмелела и мягко обхватила пальцами ладонь жертвы:

– Чуточку доверия, мой дорогой Раймонд, это всё, что от тебя требуется. Вместе мы на многое способны.

По коже пробежали мурашки, но Виктор сомневался, что это реакция на близость. Огонёк в лампе встрепенулся, побился о стеклянные стенки и с шипением погас. Издалека послышалось эхо: «Ау-ау-ау». Отчаянный зов: «Тут кто-нибудь есть?», «Прошу, помогите». Что-то надвигалось из глубин убежища. Что-то, от чьего присутствия гасла и сохла огонь-трава.

Виктор схватил Катерину за предплечье и утянул к стене, шепнул: «Не дыши» и сам последовал своему совету. В воцарившейся тьме зажёгся огонёк, его было легко спутать с лампой. Неспешно плывя по воздуху, пучок холодного света приближался к бывшим Хранителям, его лучи ощущались на коже морозным покалыванием. Из мрака вышла невысокая фигура в балахоне, которая держала в вытянутой руке фонарь.

– Здесь кто-то есть? – с надеждой позвал женский голос, и фигура сделала пару бесшумных шагов навстречу людям, покачиваясь из стороны в сторону, будто земля уходила у неё из-под ног. Женский голос сменился детским: – Прошу. Ответьте. Помогите. Ау!

Лёгкие жгло от недостатка воздуха, а Удильщик не спешил уходить. Блудный дух чуял что-то, всматривался, тянул окутанную дымом тощую руку. Катерина засунула руку в нагрудный карман. Чиркнула зажигалка. Тьму разрезала вспышка необычного лазурного пламени, оно за мгновение объяло длинное перо. Рявкнув: «Убирайся прочь!», Катерина наотмашь ударила Удильщика горящим пером как оплеухой.

Существо взвыло, слились воедино крики сотен страдающих от боли людей. Фигура потеряла человеческие черты и прежде, чем Удильщик оказался полностью охвачен пламенем, он вдруг… вывернулся наизнанку, по-другому Виктор не смог бы это описать. В воздухе щёлкнул челюстью кротовий череп размером с собаку; его покрывали сколы и трещины, из крохотных глазниц бил яркий белый свет. На секунду подумалось: «Вот и конец», но Удильщик испугался людей гораздо больше, чем они его. Он кричал: «Я не могу дышать!» Молил: «Выпустите нас, откройте двери, откройте чёртовы двери!» Плакал: «Нам не найти выхода». Череп растворился во тьме, но эхо множества голосов ещё долго гуляло по туннелям.

Судорожно вдохнув полной грудью, Виктор привалился к стене. Катерина стряхнула с перчаток пепел, второй раз щёлкнула зажигалкой и вернула огонёк в лампе.

– Полезное перо. Где взяла?

– Где взяла, тебе не дадут.

Катерина поднесла лампу к стене: вместо огонь-травы и светящихся корней осталась труха. Она достала ещё одно перо, помельче, размером с её мизинец, и булавкой закрепила изнутри воротника Виктора.

– Считай это очередным жестом доброй воли, – она пригладила воротник куртки и проверила, что булавка не видна с лицевой стороны. – Никого не отпугнёт, зато сделает менее заметным.

– Для Удильщика?

– Для всех, чьё внимание нежелательно. Кроме меня, конечно, – респиратор скрывал улыбку, но она угадывалась по хитрому прищуру. – Никому не рассказывай о моём подарке, тем более – не показывай. Навлечёшь на наши головы беду. Я могу на тебя положиться? – Вместо ответа Виктор отогнул ворот куртки и рассмотрел пёрышко. Оно казалось таким чёрным, что даже не отражало свет, лишь слегка переливалось голубовато-сизым цветом у самого кончика. Катерина сжала его предплечье. Ей действительно было важно услышать ответ. – Могу, Раймонд?