Шрифт:
— Нет!
«Опять это кино», — с досадой подумала Инга.
— Они только красивых берут? Да? — не отступалась Леля. — Мама мне говорила.
Инге не хотелось говорить о кино, не хотелось даже думать. Перед ее глазами возникла Вера, не похожая на маму. Инге казалось, что она, чужая женщина, навязывается ей в мамы. Нет! Нет! Никогда! И сейчас, во дворе, Инга неожиданно подумала, как избавиться от Веры, от Вики, от всего этого кино. И она сказала Леле:
— Хочешь сниматься? Вместо меня.
— Конечно, хочу! — не раздумывая, воскликнула Леля. — А меня возьмут?
— Твоя мама курит? — спросила Инга.
— А надо, чтоб курила?
— Я скажу артистке, что она похожа на твою маму.
— Скажи, Инга! Моя мама не курит, но если надо для кино… Скажи! Скажи!
И тут Леля не выдержала напора радости, она стала кружиться и напевать:
— Я буду сниматься! Я буду сниматься! Я буду сниматься в кино!
Когда порыв радости прошел, Леля перестала кружиться и сказала:
— Пойдем сейчас.
— Куда… пойдем? — не поняла Инга.
— Туда… где снимаются…
— Мне некогда, мне обед надо готовить.
Инга пришла домой и принялась стряпать. Она так усердно натирала сырую картошку, что ободрала себе палец о терку. Но когда вернулся папа, цеппелины уже томились в кастрюле, наполняя квартиру ароматом.
— Что это так вкусно пахнет? — спросил папа.
— Угадай!
— По-моему, пахнет… цеппелинами!
Запах привел папу в кухню к небольшой белой кастрюле. Папа наклонился, приподнял крышку и втянул в себя жаркий дух кушанья.
— Вот это да! Давай скорей обедать, Инга!
— Разденься и помой руки, — строго сказала дочь. И улыбнулась.
Но папа все не уходил из кухни.
— Сегодня я спас собаку, — сказал он. — Она очень страдала. Думал, не выживет. Но она так печально смотрела на меня, как бы просила помочь ей. Глазами просила… Ее звали Веста.
— Веста? У нее щенки будут?
Папа покачал головой.
— Главное, что она жива… Как хочется цеппелинов!
Папа знал, что в пальто и с грязными руками он ничего не получит. Поэтому быстро вышел из кухни, разделся, вымыл руки. От него пахло лекарствами. Но он не замечал этого запаха. От него всегда пахло лекарствами.
Когда с обедом было покончено и папа помешивал ложечкой в стакане чая, Инга подошла к нему, виновато посмотрела и сказала:
— Папа, я сегодня убежала оттуда.
Папа перестал помешивать чай.
— Как убежала? Тебя утвердили на роль… как бы приняли на работу, а ты убежала. А если бы я убежал с работы?
— Ты лечишь, — сказала Инга и, не зная, что сказать дальше, замялась. Но потом вдруг выпалила: — Она курит! Она противная! Она злая!
— Кто злая?
— Эта Вера… Соловьева. Артистка!
Папа встал с табуретки и заходил по кухне.
— Во-первых, кто тебе сказал, что она злая? Я тоже работаю со злыми. Меня даже кусают иногда. Но что мне делать? Не лечить зверей, убежать?
— Но она совсем не похожа на маму! — отчаянно воскликнула Инга.
— Да, — задумчиво сказал папа. — Мама у нас была одна. Маму никто не заменит. Но нужно жить, Инга. Работать. Учиться. Когда мне бывает трудно и я не знаю, как быть, то я думаю: как бы поступила на моем месте мама?
— Мама не снималась в кино, — возразила Инга.
— Мама любила любое дело доводить до конца. Она бы сказала: «Поднажми, Инга, поднажми!» — Папа задумался, потом улыбнулся своим мыслям и сказал: — Если бы мне предложили сниматься в кино, я бы с радостью.
— Папа, — всполошилась Инга, — папа, но ведь ты ходишь как медведь. Мама всегда говорила…
— Я бы научился ходить как надо, — упрямо сказал папа.
И он попробовал пройти «для кино». Но у него это получилось смешно и нескладно.
7
На другой день, выходя из школы, Инга увидела, как у тротуара остановилась машина с надписью «Киносъемочная».
Инга тут же смекнула, что в машине Вика, что приехала она за ней. И вместо того чтобы идти навстречу, Инга побежала в другую сторону. Она бежала и тащила за собой Лелю.
— Куда ты бежишь? — спрашивала на бегу Леля.
Но Инга не обращала внимания на подругу. Она бежала. Наконец подружки остановились и перевели дух.
— Инга, верно, тебя не взяли сниматься? — вдруг сказала Леля. — Разве нормальный человек сам не захочет сниматься?