Луна закатилась за крыши домов, а рассвет еще не забрезжил, но темнота не была помехой, герцог прекрасно ориентировался в доме, Слуги еще спали, и шаги инквизитора гулким эхом отдавались под высокими сводами.

Свечи Рейнард зажег только когда переступил порог кабинета, щелкнул пальцами и поморщился: пламя показалось слишком ярким. Он сел за стол и притянул к себе стопку бумаги, обмакнул перо в чернильницу и начал чертить очередную схему.

Именно за этим занятием и застал его камердинер, принесший хозяину завтрак.

– Ваша светлость, доброе утро!

– Что?
– герцог оторвался от исчирканного стрелками листа, который рассматривал битый час, пытаясь сопоставить события.
– Да, доброе…

Он потер воспаленные глаза и отложил бумаги.

– Плохая ночь?
– Камердинер налил кофе в фарфоровую чашку.

– Плохой месяц, - отмахнулся герцог.

– Наслышан.

– Вот как?

– Увы, ваша светлость.

– И что же говорят?
– герцог прищурился - слуга раздвинул шторы, и яркий солнечный свет хлынул в комнату.

– Вам хочется слушать сплетни?

– Разумеется.

Камердинер помялся, а потом взглянул в лицо своему господину.

– Говорят, что вы одержимы некой темноволосой дамой, живущей в вашем особняке настолько, что позабыли о своих обязанностях, ваша светлость.

– Неужели?
– процедил Рейнард сквозь зубы.

– Простите, ваша светлость, но это всего лишь слухи.

– Которые активно муссируются?

– Верно.

– Как давно?

– Что?
– не понял камердинер.

– Как давно бродят эти слухи?

Слуга задумался:

– Да почти сразу, как откопали то захоронение…

– Давно… ладно, ступай.

Поклонившись, камердинер вышел.

Медленно допив кофе, Рейнард вернулся в спальню, где верный слуга уже подготовил костюм. Чтобы привести себя в надлежащий вид понадобилось больше времени, чем обычно, зато, глядя на подтянутого и бодрого инквизитора никто не мог сказать, что он ужасно провел ночь. Разве что краснота в глазах выдавала, но ее можно было списать на то, что в последнее время герцог много сидел над документами.

На прощание кивнув своему отражению, Рейнард сбежал по лестнице и вышел на крыльцо, где его ждал экипаж.

Всю дорогу инквизитор обдумывал слова камердинера. Становилось понятно, зачем Амадин подослали к нему. Если, конечно, подослали. Впрочем, в случайности Великий инквизитор не верил.

Слишком погруженный в свои мысли, он не сразу понял, что карета остановилась и кучеру пришлось трижды окликнуть хозяина, прежде чем он опомнился и вышел.

В приемной его ждали. Лионель сидел у окна и, попивая кофе, наслаждался видом оживленной площади.

– Ну наконец- то!
– со стуком поставив чашку мимо блюдца, друг вскочил.
– Рей, в какой бездне ты пропадаешь?

– В разных, - герцог попытался улыбнуться,но получилось плохо. Мысль о том, что друг тоже мог подписать договор, не покидала его. Он бросил быстрый взгляд на Валентина, зарывшегося в бумаги. Судя по мученическому виду, секретаря одолевали такие же сомнения.

– Что в Блодетте?
– инквизитор предпочел сменить тему.

– Существенно без изменений, - усмехнулся Лионель.
– Пока что без.

– Разобрался?

– Разумеется. Бургомистр уйдет в отставку, часовню восстановят… что еще?

– Склады, - Рейнард зашел в кабинет и сделал знак следовать за ним.

– Да что склады?
– Лайонель обреченно махнул рукой.
– ты же понимаешь, что после взрыва…

– Ловушек больше не было?

– Нет.

– Из чего мы заключаем, что использовали только эту часть склада… - Рейнард поймал себя на том, что в последнее время много вздыхает. Ли пожал плечами:

– Знаешь, что я не могу понять? Зачем Рейвен позвал тебя. Он вполне мог справиться сам.

– Хотел выслужиться?

– Нет, тут что-то другое. В последнее время он ходил, как в воду опущенный. Я наводил справки?

– И что?
– насторожился инквизитор.

– Рейвен играл. Проиграл очень крупную сумму, но быстро вернул долг.

– Сколько?

Услышав сумму, Рейнард присвистнул.

– Но это же… - потрясенный Валентин забыл о субординации.

– Два ваших годовых жалования, верно.

Рейнард задумался, пытаясь понять, как поступить.

– Ли, мне нужно, чтобы ты подписал договор, - наконец решился он.