Шрифт:
Парни говорили друг с другом, я ненароком оглядывала их. Дверь открылась. Все кроме меня перевели на нее взгляд.
– Вам кого? – спросил Рома.
– Мне Дусю! – ответил знакомый мне голос. – Точнее Аду.
Я повернулась к двери. Какие люди! Маруся! И что она тут забыла? И главное – кто ее пустил? Это я у нее и спросила, когда она, наконец-то заметив меня, вошла в кабинет.
– Твой начальник и впустил, с кем я в самолете летела.
– А ты чего сюда приперлась?
– Да у тебя дома шуршит что-то!
– Шуршит?
– Жутко шуршит! Я от этого шума проснулась и сразу сюда… На такси столько денег потратила!
– Так что шуршало то?
– Не знаю. Не проверяла. Призраки твои, наверное.
Муся опустилась рядом со мной на диван. Я же была в шоке. Какие призраки?
– У меня дома нет призраков, – ответила наконец.
– Значит, появились.
– Быть не может!
– Еще как может! Шуршали и скреблись!
– Мусь, это были не призраки.
– А кто?
– Не знаю. Я уходила, никого не было.
– В любом случае без тебя я домой не вернусь. Ваш этот Василий разрешил мне здесь посидеть. Наверное, в благодарность за то, что я в самолет смогла тебя запихнуть.
Я злобно покосилась на Марусю.
– Ой, гляди! – вдруг шепнула она, склоняясь ко мне.
– Что еще? – недовольно спросила я.
– Какой красивый!
– Кто?
– Да не ори ты. Тихо говори. Вот тот, светленький.
Я перевела взгляд на Никиту, который с любопытством глядел на нас. Увидев мой взгляд, он резко отвернулся. А я продолжила его разглядывать. И почему я сразу не заметила?
– А ты права, Мусь, – сказала я. – Он, кстати, мой напарник.
– Да ты что! – воодушевленно воскликнула она, прикладывая руку к сердцу.
Это меня очень возмутило, поэтому я прошипела:
– Даже не думай!
– Поздно.
– Нет!
– Да. В моей голове вы уже поженились.
Ладно, она говорила тихо. А то я бы чувствовала себя очень неловко.
– Вы очень красиво смотритесь вместе.
– Ты нас вместе не видела.
– Зато по отдельности видела и мне этого хватило.
– Ты сводничать сюда пришла?
– Нет. Я пришла сюда из-за призрака.
– Да нет там призраков, Муся блин.
– Есть!
Я тяжко вздохнула. Откинулась на спинку дивана и ушла в себя. И пребывала я в этом состоянии до тех пор, пока Василий Павлович не пришел с какими-то папками. Он кинул их на стол, открыл верхнюю, и сообщил:
– Значит так, Щукин и Николаев, это вам, – он протянул «щенку» верхнюю папку. – Сафронов, Лебедев, это вам, – на этот раз Роме. – А это вам, Костенева и Озерский. – Папка перекочевала в руки Никите. Озерский? Какая красивая у него фамилия. – Жуков, со мной поедешь. Ну а вы, Маруся, посидите на диванчике, чайку попейте и ждите нашего возвращения.
Муся кивнула, улыбнувшись. Василий Павлович кратко рассказал о делах, что нам выдали, и как мне придется помогать другим, помимо своего дела, тоже рассказал. И после этого мы все пошли разбредаться по машинам.
4 глава. Дело номер один.
В гараже стояло много машин. Мы с Никитой подошли к черной, на больших колесах. Я оглядела ее. Если колеса большие, значит, это внедорожник?
– Садись, – сказал Никита, и поворотники машины мигнули, показывая, что теперь она открыта. Я залезла на переднее сидение, провела рукой по темно-серому чехлу.
– А что это за машина? – поинтересовалась я.
– Служебная.
– Нет, я о марке…
– Нива.
Я покивала, будто мне это что-то дало. А Никита завел транспорт.
– И что, это общая машина? Все могут на ней кататься?
– Только мы с тобой.
– Почему?
– Нам выделили.
После такого известия я с чистой совестью достала заговоренный мешочек с травами и иголками. И повесила его на зеркало. Никита с недоумением на меня смотрел, и я решила ему пояснить:
– Я на днях сделала защиту для машины. Предполагала, что нам ее выделят. Так что теперь, если аварии и будут, ни мы, ни машина серьезно не пострадает.
Он неуверенно улыбнулся, и я почувствовала, как сердце мое пропустило удар. У него такая красивая улыбка! Даже не смотря на его внешнюю сдержанность, харизма так и перла. И как я не увидела это с первого раза? Если бы увидела, отказалась бы от него в качестве сопровождающего. Мне же при работе нельзя отвлекаться на любование красивыми мальчиками! А сейчас отказаться от него будет невежливо… Да и не хочется. Я тяжко вздохнула.