Не пройдёт и трёх дней, как академическая или университетская типография выпустит очередной лист с нотами и словами этой песни, и листы мгновенно разлетятся по всей стране, а некоторые и упорхнут в Европу. А ко мне придёт письмо с распиской на получение небольшой суммы в кассе типографии.

Песни подобные этой здесь почитаются детскими, как впрочем, и в той реальности, и не исключено, что вскоре я услышу её на каком-нибудь самодеятельном семейном концерте. Есть в эту эпоху такой милый обычай, к сожалению утраченный у нас.

— Прелестная песенка! — захлопала в ладоши Наталья Алексеевна — Но я не могу вспомнить, по мотивам какой сказки она написана.

— Как же? «Золушка».

— «Золушка»? Странно. Я знаю французскую сказку «Золушка» за авторством Шарля Перро и итальянскую за авторством Джамбаттиста Базиле. Сюжет сказок похож, но там не упоминается о хрустальных башмачках.

— Если желаете, милые дамы, я расскажу вам ещё один вариант сказки «Золушка».

— Просим! Просим! — захлопали в ладоши девушки.

— Давным-давно жила-была одна счастливая семья: отец, мать и их единственная дочка, которую родители очень любили…

Я постарался рассказывать сказку с выражением, голосом отмечая особенности персонажей и напряжённость событий. Кажется, что-то получается, поскольку девушки замерли и не сводили с меня глаз. При этом «девушка с пером» бегло записывала за мной текст, новой для них, сказки. Неужели тоже для издания? Впрочем, это её дело. Когда закончил, получил в награду аплодисменты.

— Расскажи ещё! — попросила Наталья.

— О, нет, дражайшая Наталья Алексеевна! Если рассказывать сказки подряд одну за другой, они сольются в голове слушателя, и две трети удовольствия будет утрачено. Приходите завтра, и я расскажу вам очередную сказку.

Наталья с фрейлинами ушла, а я опять развалился на диване. Странно, но настроение резко улучшилось.

Я плохо учил историю, и период царствования Павла Первого почти не отложился в моей голове. Остались какие-то совершенно противоречивые сведения: с одной стороны Павел оставил на высоких должностях убийц своего отца, а с другой — Павел пересажал по тюрьмам и ссылкам чуть ли не всех дворян. С одной стороны Павел казнил за любое не вовремя сказанное слово, а с другой — любой болван мог прямо в глаза высмеять своего императора, и ему ничего не было. Простил же Павел Суворову его слова «Пудра не порох, коса не тесак, букли не пушки, а я не немец, а природный русак». И таких случаев можно найти не одну тысячу, стоит только порыться в исторической литературе.

Лично я вижу перед собой умного, прекрасно образованного, выдержанного и физически сильного человека. Единственный недостаток Павла — его доброта и врождённая деликатность. Он не умеет затыкать горлопанов и теряется перед хамами — распространённая проблема очень многих умных и добрых мужчин.

А теперь представьте, каково жилось Павлу в моей реальности: с детства его подавляли, насмехались над ним, распускали о нём слухи один нелепее другого, и инициатором травли была его родная мать. Павел пытался навести контакты, пытался подстроиться под окружающих, а нарывался только на насмешки и неприязнь — таков был заказ со стороны его матери. Мать собиралась лишить его трона, собираясь передать престол своему внуку, Александру, но не успела.

Взойдя на трон, Павел простил злодеев, за что и поплатился: те, кого он простил, его и убили. Примечательно, что руководил отцеубийством сын, правда, формально оставаясь в стороне.

И наконец: не помню я никакой Натальи Алексеевны, наоборот смутно помню Марию Фёдоровну, да и помню лишь потому, что она фигурировала в недавно прочитанной книжке. Это значит только одно: Наталью убьют. Скорее всего, отравят, или, если она заболеет, то насмерть залечат. Исполнители найдутся — недаром докторов в народе ласково величают врачами-убийцами.

А ведь Наталья Алексеевна имеет все задатки выдающейся русской царицы: она умна, образованна, обладает даром аналитического мышления. У Натальи твёрдый характер и устоявшиеся убеждения: она противница крепостного права и сторонница индустриализации России. К тому же Наталья сторонница народного просвещения, и мои разговоры на тему желательности открытии сети начальных школ, лучшие выпускники которых переходили бы в средние школы, а оттуда в средне-специальные учебные заведения или в университеты она слушает внимательно, и кое-что даже записывает. Похоже, Наталья готовит какой-то проект.

Но Екатерина, видя, что жена наследника копит силы и готовится предъявить права на трон, готовится убить её.

Отсюда вывод: нужно готовить поворот истории на новый путь. Несколько дней я так и сяк обдумывал варианты собственных действий и пришел к выводу, что ничего лучше вещего сна придумать не могу. В самом деле, не признаваться же в своей попаданческой сущности, а вещим снам и божественным откровениям в эту эпоху принято верить. В один прекрасный день я обратился к цесаревичу:

— Павел Петрович, есть у меня к вам с Натальей Алексеевной важнейший разговор, но он должен быть совершенно секретным.