Но вот появилась и девочка с подносом, на котором возвышались аккуратно порезанные салатики в вазочках, больше напоминающих бокалы. Она рассыпалась в невнятных извинениях и тут же предпочла ретироваться под гневным взглядом полковника Панина. Далее она предпочитала появляться, тихо, как мышка, и так же тихо исчезать.

Салат был неплох, жаль, что доза маловата, еда просто отличная. Кстати, если хотите вкусно и недорого поесть — так это вам в провинцию. Подальше от столицы. И в какой-то райцентр, который стоит где-то на оживленной трассе. И не в коем случае не заезжайте в Погребищи, сколько бы их вам по пути не попадалось, там вас накормят так, что до смерти вспоминать будете… А вот в более-менее цивилизованных райцентрах вас и накормят более-менее цивилизованно. И так вкусно, что можете мне поверить, вы забудете про все новомодные суши-бары, псевдокитайские рестораны и, тем более, про Макдональдсы. Домашняя кухня. Мясо, которое тает во рту, хрустящая картошечка с ровной аппетитной корочкой, не пересоленная, не переперченная, а так, все в меру и все аппетитно! Это только тут, в провинции. Слушайте, поезжайте в город Могилев-Подольский. Найдите там кафе «Под каштанами», спросите хозяйку, Лилю, скажите ей, что вы от меня! И вы забудете, что такое дорогой ресторан. Вы поймете, в чем состоит принцип наслаждения жизнью. Можете мне поверить!

Но момент истины пришел, когда официантка принесла счет. Она хотела было смыться, чтобы клиент положил аккуратно денежку в папочку вместе с чаевыми и смылся. Но не тут-то было. Но Коля Панин чуть придержал ее своей могучей лапой, так, аккуратно, я бы даже сказал, нежно, но рыпнуться девочка не могла уже. Он быстро пробегал по цифрам счета, а в голове его тут же щелкал калькулятор. Кстати, три процента чаевых уже были заложены в счет. Довольно щедро!

— А это что?

— В смысле? — невнятно проблеяла девица, прекрасно понимая, во что ее тычет клиент.

— Вот это что за цифра. Шестьдесят гривен за что?

— Там написано.

— Не понял… Тут написано, что за дискотеку… А где дискотека?

— Ну там же было, в меню, что после восемнадцати часов доплата по тридцать гривен за дискотеку…

— Угу, только там было, что время приготовления ваших блюд максимум полчаса. А вы нас мурыжили больше часа. Это что, специально делалось?

— Я сейчас приглашу хозяйку.

Девочка потухла и сразу ретировалась.

— Знаешь, Серега, я не жлоб, мне эти шестьдесят гривен, тьфу, но какого я должен позволять разводить себя даже на десять баксов, я что, тупой лох?

— Да, скупой платит дважды, тупой платит трижды, а лох платит по жизни, — философски подвел итог Сергеев.

— Ну что, вы платить будете или мне пригласить милицию?

Это появилась хозяйка заведения — сухонькая женщина пятидесяти примерно лет, с острым носом и широкими скулами, а глазки-то, ну просто черные шпильки, на такую посмотришь и уколешься, в общем, стерва на каблучках и в переднике. Передник, сразу видно, одела специально на встречу с клиентами. Она, конечно, не подозревала, что милиция уже тут, вот только ни Панин, ни Сергеев светиться не собирались, а вот выяснить отношения — обязательно.

— У нас такой порядок. После восемнадцати ноль-ноль извольте доплачивать.

— Тааак… — мрачно потянул букву «а» полковник Панин, — значит то, что ваши девочки готовили еду в два раза дольше норм вас не тревожит.

— Это контрольные цифры, но не обязательные. На кухне не было света, а плиты у нас электрические. Надо было уйти до шести часов, и претензий у нас с вами не было бы.

— А если я откажусь платить? — еще вежливее, чем мог бы, поинтересовался полковник.

— Тогда я вызову милицию, пусть разбираются…

— Ладно, давайте сюда счет…

— Так бы сразу молодые люди, и не стыдно вам…

— Да нет, не стыдно — ответил на последний наезд хозяйки Николай Александрович Панин. Дама гордо развернулась и пошла куда-то к себе. Тут же противно звякнул синтезатор, а певец в замызганных до неприличия джинсах начал выводить голоском кастрата «Владимирский централ». Круг крутился в гробу так, что локти поотбивал об углы последнего пристанища, Коля и Сергей прошли на выход.

— Фиг бы я этой суке заплатил бы, да светиться не хочу. Не надо нам тут светиться.

— Это верно, Николай.

Они сели в машину, когда отъехали от города километров пять, полковник Панин не выдержал:

— Ну нет, я так не могу это оставить. Бля… Не могу.

— Саша, да фиг с ними.

— С деньгами да, а вот со мной так не прокатит.

Панин набрал номер телефона.

— Петрович? День добрый. Это Панин тебя беспокоит. Ага, значит богатым я не буду… Обидно. Хорошо, понял, что последний раз узнаешь… Вот что, не в службу, а в дружбу, скажи, кто у вас крышует кафе напротив базара… точно, оно… да… говоришь, прокуратура? Ага. А как твои отношения с санстанцией? Ну и отлично. У меня такая просьба. Там мой племяш недельку назад отдыхал. Кроме того, что траванулся, на него там некрасиво наехали… Нет, разбираться не надо, мелко это… ага, нет, закрывать незачем. А вот прикрыть на две-три недельки не помешает. Спасибо. С меня причитается…

— А ты мстительный тип, Саша… — рассмеялся Сергей, когда полковник Панин закончил разговор.

— Я не злопамятный, у меня просто память хорошая.

— Я не мстительный, я просто не люблю, когда мне на мозоли наступают.

— Я добрый, но добро мое с кулаками.

И для большего веса своих слов Панин посмотрел на кулачищи, которые аккуратно сложил на колени.

— Знаешь, Саня, когда добро с такими кулаками, задумываешься, а добро ли оно?

Настроение у Сергея было веселое и благодушное. Впервые за все это время у него возникло ощущение, что он пусть чуть-чуть, но все-таки управляет событиями.