– Клад он нашел, - в восторге бил себя по ляжкам тощий и длинный латник, - Саброн небось с горя чуть не лопнул.

– А так ему и надо! Ну, горбун, ну, умница!

– Обдерем полосатиков!
– вновь рявкнул выпивоха.
– С Эстре хоть к Проклятому в зубы.

Филипп понимал, что брат все сделал верно, но почему он не предупредил?! Он что, всерьез решил, что лучше короля знает, что нужно Арции? Интересно, сколько в этой выходке его собственных мозгов, а сколько оргондских? Анри и Марта, надо полагать, будут в восторге, а Евгений и Обен опять раскричатся, что Сандер вылитый отец. Глупости, ничего подобного! Если кто и похож на Шарля Тагэре, это он, Филипп!

Король резко откинул капюшон и вышел вперед.

– Герцог Эстре изложил наш приказ совершенно верно, но он умолчал об одном, впрочем, он и сам этого не знает. Семь лет пролетят быстро, и мы еще посмотрим, стоит ли продлевать договор. Но к этому времени на северных границах должен царить покой и порядок. Герцог Эстре, мы назначаем вас протектором Севера, полностью передавая на ваше полное попечение и под вашу ответственность провинции Тагэре, Руну, Эстре, Гаэльзу, Мальвани. Время не ждет. Вы и те, кто последует за вами, должны быть в Гаэльзе не позднее начала зимы. Мы не желаем больше слышать о весенних эскотских бесчинствах...

Вот так, брат! Если тебе так хочется воевать, ты отправишься выполнять королевский приказ. Спору нет, Сандер, ты умеешь выигрывать битвы, но выиграешь ли войну? Эскоту ты вряд ли взнуздаешь, зато поймешь, что меч не всесилен. Ввяжись Арция в войну с Ифраной и даже победи, она не получила бы больше, чем сейчас. Провинции разорены, пособирай налоги в той же Эстре и поймешь, что золото Жозефа нужнее его поганой головы.

Филипп поймал глазами взгляд Александра. А ведь он прекрасно понимает, что его новый титул не милость, а ссылка. Зачем он это сделал? Сандер думает об Арции и ее короле больше самого короля...

А, ладно, посидит до весны в снегу, ничего ему не сделается. К месяцу Агнца все забудется, и герцог Эстре вернется в Мунт. И все равно мерзко все это!

Король заметил довольный взгляд Фернана Реви и с трудом сдержал желание врезать по красивой улыбающейся физиономии.

Нэо Рамиэрль.

То, что их разлучили, Рамиэрлю не понравилось, хотя, возможно, он был излишне придирчив. Что поделать, судьба сделала его разведчиком, а не знатоком допотопного этикета, каковой в Долине Света исполнял обязанности шестого светлого бога. Вот Эанке, та наверняка бы поняла, означает ли оказанный им прием недоверие или же обычную, хоть и глупую вежливость.

В пользу последней говорило дружелюбие Аддара, к которому Рамиэрль с первого же мгновенья проникся симпатией, а уменье распознавать друзей и врагов, будь они хоть гоблины, хоть люди, его еще ни разу не подводило. С другой стороны, именно это чутье предостерегало его против брата Эльрагилла, сам же владыка и его странноватая супруга не вызывали у Рамиэрля никаких чувств, кроме досады. Самодовольства этих двоих и уверенности в своей правоте и великом знании хватило бы на всех индюков всех миров. Великие Братья, стремящиеся познать и прочувствовать все сущее, были куда скромнее и терпимее.

Рамиэрль тонко улыбнулся, представив себе благообразный лик Эльрагилла, встреться он лицом к лицу с Познающим, если б последнему пришло в голову поговорить об отсутствии Света и вредоносности улиток. На это стоило бы посмотреть, и желательно вместе с Рене. Такое зрелище хоть немного отвлекло бы Скитальца от его неизбывной боли.

Вздохнув, Нэо подошел к окну, за которым роскошествовала летняя ночь. Запах роз, ночных фиалок и других незнакомых цветов напоминал... Не все ли равно о чем, сейчас не до воспоминаний. В этой светящейся от любви к себе и свои покровителям раковине ему делать нечего. Спорить с Солнечными бессмысленней, чем склонять к обжорству Жана-Флорентина. Из Луцианы нужно выбираться, и чем скорее тем лучше. Пока Ильгэйбэ лишь заподозрила в нем темную сторону; не стоит дожидаться, когда ее подозрения перерастут в уверенность. Кстати, любопытно, что она имела в виду: то что он какое-то время носил Черное кольцо, или нечто иное?

Звездный Лебедь, когда окончатся никому не нужные празднества и разговоры ни о чем, ему предстоит объяснение со Светлым Советом, хотя от Солнечных им с Норгэрелем нужно лишь одно - дорога в Тарру или хотя бы в миры, где такая дорога может быть...

Тихий стук в дверь прервал мысли Рамиэрля, и он, непроизвольно коснувшись меча, предложил гостю войти. Это оказался Аддар, немного смущенный собственной настойчивостью. В ответ на цветистое приветствие-извинение Рамиэрль рассмеялся и просто сказал, что рад видеть принца-наследника.

– Если это так, может быть, благородный Рамиэрль согласится рассказать мне о своих дорогах?

– Почему нет? Но не лучше ли сделать это в саду под пение соловьев? На дорогах, которыми мы прошли, цветов не было, и я только сейчас понял, как по ним соскучился.

Весело болтая, они вышли в сад. Сын Эльрагилла явно настроился на рассказы о чудесах и дальних дорогах. Прикажете рассказать ему правду? Но это значит не только подвергнуть опасности себя и Норгэреля, но и сломать жизнь Аддару, так как он себя мнит рыцарем Света и любимым чадом благородного Арцея, Главы Богов, предавших Тарру и оставивших Светозарное на милость осклизлых грибов.