– Луи, я пойду к брату, а ты озаботься вернуть все это Пауку.
– Сандер ушел, но тут же вернулся.
– Я не мастак на всякие выдумки, сделай так, чтобы все всё видели и все всё поняли.

– Ладно, хотя животин жаль, каких наездников потеряли!

– Луи!

– Иди уж...

Последнее, что расслышал Александр, была жалоба Луи на то, как трудно с утра раздобыть хорошую свинью. Герцог Эстре быстро шел по лагерю, механически отвечая на приветствия, и чувствовал, что закипает. Жозеф с его наглой уверенностью, что все продается, арцийские мерзавцы, готовые жрать из любого корыта, лишь бы даром, Марк, не желающий понимать, что сегодня Филипп ему нужней, чем он Филиппу, да и сам брат, забивающий голову Проклятый знает чем, вместо того чтобы раз и навсегда добить Паука... Сандер мысленно себя одернул: не хватало сорваться там, где помочь могут только выдержка и спокойствие. Конечно, Марк явился не вовремя, но Филипп должен понять, что союзниками не разбрасываются, а с врагами не мирятся. По крайней мере, с такими, как Жозеф.

С Марком Эстре столкнулся у входа в королевскую палатку. Муж Марты, бледный, как полотно, едва удостоил родственника кивком, и Сандер понял, что ссора все-таки произошла. Стиснув зубы, герцог прошел к брату, Филипп, кое-как одетый - похоже, Марк и вправду поднял его с постели, - большими глотками пил авирское прямо из кувшина. Приходу Александра он не удивился и не обрадовался.

– Явился? С чего начнешь?

– С вина.

Король явно не ожидал такого заявления. Подозрительно оглядев Сандера, он плеснул в высокий кубок авирского и протянул брату, а потом налил и себе.

– Довел меня родственничек, и как только Марта его терпит?! Надеюсь, у нее хватило ума завести себе любовника.

– Посоветуй.

– И посоветую, - хохотнул король, - может, Бэррота ей оставишь?

– Не пойдет. Ты же Марту знаешь.

– Верно, не годится. Сестрица с любовником еще и разговаривать захочет, а от Артура толк только в бою да в постели... Проклятый, знал бы ты, как взбесил меня этот болван. Говорить со мной, как с мальчишкой!

– Мы ему дали повод, когда прибежали к Марте в чем мать родила.

– Когда это было, - махнул рукой Филипп.

– Не так уж и давно. А потом, разве он не хочет того же, что и мы?

– Не уверен. Мы сильнее Жозефа и, без сомненья, его побьем, но потом что? Казна почти пуста, чтоб собрать армию и притащить сюда, я и так поднял налоги. Одним-двумя сраженьями не обойтись, завязнем до будущей зимы, если не больше. Пока я тут, в Арции Проклятый знает что начнется, Элла пишет, Генеральные Штаты совсем совесть потеряли, ее приказания не выполняются, да и в провинциях неспокойно.

– Я не уверен, что приказы королевы достойны выполнения.

– Да хотя бы она приказала бабам в штанах по улицам ходить! Я оставил ее вместо себя.

– И зря!

– Может быть, но дело сделано. И я должен буду спросить со всех, кто посмел ослушаться. И чем дольше я буду здесь, тем паршивее будут дела в Арции, не говоря уж о Джакомо и фронтерцах. Тут уж точно, кот из дома мыши в пляс.

– Я говорил, нужно было начинать с севера.

– И был прав. А я начал с юга! И, между прочим, из-за нашего облезлого родственничка, Проклятый его побери! Пришел к нему на помощь, а он пытается мной распоряжаться.

– Филипп, раз уж мы тут, мы просто обязаны разбить Паука. После взятия Кер-Септима...

– За что тебе отдельное спасибо. Ох, и рожи были у тех, кто набрал денег за то, чтобы уговорить меня уйти.

– Так ты знаешь?

– Что Паук через эту свинью-епископа засыпал мой совет взятками? Разумеется, знаю. Мне, к твоему сведению, на мнение нашего братца, флюгера-Рогге и родичей Эллы плевать с высокой колокольни. Но раз Жозеф взял на себя труд кормить этих проглотов, пусть его. Я все равно сделаю, как решил, но из того, что заплатит Ифрана, эти продажные шкуры не получат ни гроша. Хватит с них взяток.

– Филипп!

– Я уже тридцать пятый год Филипп. Ох, Сандер, Сандер... Неужели ты думал, что я не вижу, что у меня под носом творится? Паук мой совет поливает золотом, а я ничего не знаю? Жозеф совсем ошалел со страху, ночью всему совету подарки прислал, я мешать не стал. Ты со своими лошадьми что делать станешь?

– Уже сделал.

– Что?

– Не знаю, Луи что-нибудь придумал...

– Сандер, не дури. Гастон говорит, лошадки загляденье.

– От Паука я не возьму ничего и никогда.

– А ты считай, что это от меня, - засмеялся король, - за Кер-Септим. Кто-кто, а ты заслужил. Уж теперь-то я с Жозефа за уход три шкуры сдеру, да не простые, а золотые.

– Филипп, - глаза Сандера вспыхнули нехорошим огнем.
– Я. От Жозефа. Никогда. Ничего. Не приму.

– Ты еще Книгу Книг сюда приплети: "Опасайся суриан, даже приносящих дары".

– Суриан я как раз не боюсь. Атэвы нам не враги.

– Верно. Но мир с Ифраной я подпишу сегодня вечером в этой самой палатке. Не бойся, мы не прогадаем. Поднять Арцию на ифранские деньги - это ли не оплеуха Пауку, да и Марку в придачу.