– У вас то же самое?

– Хуже... Марк струсил. Отдал им жену и заперся во дворце

– Где Марта?! Она жива?

– Не знаю.

– Стой!
– прикрикнул Анри, видя, что Сезар вскочил.
– Выслушай до конца. Как и когда это было?

– Этим утром. Родители пропавших детей пришли ко дворцу. Их было много, больше, чем костей... Они потребовали герцога. Но вы же знаете Марка, - скривилась Вивиана, - он приказал закрыть ворота, а когда люди не ушли, позвал стражников... И тут такое началось...

Графиня Франго осеклась и замолчала, глядя на Сезара полными ужаса и недоумения глазами.

– Мне... мне всегда казалось, что в Лиарэ живут добрые люди, а они... Мы были с Мартой, когда прибежал Марк. Он совсем потерял голову... Не человек, не мужчина... Гниль какая-то... А те, внизу... Они обломали зубы о дворец, но не разошлись... Наоборот. Пришли другие и притащили из города семьи слуг и стражников. И сказали, сказали... Если герцог и герцогиня к ним не выйдут, они их сожгут. Прямо у дворца. Живьем... Вместе с детьми. Марк ничего не мог, а наши люди...

– Я избавлю вас от рассказа, - тихо проговорил Анри, - внутри замка зрела драка: родственники заложников и те, кто остался верен короне. Марк потерял голову, а Марта, чтобы спасти людей, согласилась выйти. Так?

Вивиана молча кивнула.

– Ответьте еще на два вопроса. Как вы оказались здесь? Если все это подстроил Орест, он должен был закрыть ворота и постараться, чтобы все кончилось сразу.

– Он так и сделал... Вернее, эркард, но он все творит по указке синяков. Марта... Она велела мне бежать и остановить вас, если вы близко. А потом привести войска. Я... я не всегда была хорошей женой. И я знаю тайный выход из замка.

– Марта могла уйти с вами?

– Я ей предлагала. Но она сказала, что Тагэре не бегают. И что, не получив ее, фанатики зальют Лиарэ кровью. А ворота закрыли, вы правы. Я выбиралась через Рыбный город. На лодке, а потом украла лошадь...

– Что в Лиарэ сейчас? Все началось утром?

– Да.

– Сезар, успокойся, если герцогиня мертва, она мертва оры три или четыре. Если жива, доживет до утра. В любом случае четверть оры ничего не изменят.
– Маршал снял с седла походный прибор для письма, вытащил бумагу, перо, отвинтил крышку чернильницы. Подъехал эскорт. Три дюжины всадников. С ними город не взять. Люди в молчании следили за рукой Анри Мальвани, спокойно водившей пером по белому листу. Сезару показалось, что отец пишет целую вечность, хотя вряд ли это заняло больше двух десятинок. Наконец маршал кончил и аккуратно, стараясь не размазать свежие чернила, передач три листа аюданту.

– Серж, прошу вас. Срочно вручить первое письмо командору второй армии. Это приказ немедленно двигаться к Лиарэ. Я передаю ему все полномочия для усмирения вызванного ифранскими подсылами бунта. Для него обязательны лишь приказания герцогини Оргондской и мои. Если нас не станет, пускай действует по обстановке.

– Монсигнор!
– глаза Сержа выражали ужас и недоумение.

– Все смертны, - улыбнулся маршал, - а командор Монтрагэ - честный и преданный человек. Лучше передать ему власть, чем ставить его перед выбором - брать ее самому или подчиниться титулованному ничтожеству, а то и предателю.

– Монсигнор, - аюдант умоляюще взглянул на маршала, -разрешите мне остаться.

– Нет. Три десятка сейчас так же бессильны, как и двое. Но у двоих есть шанс проскользнуть незамеченными. Позаботьтесь о графине Франго. Эти два письма следует переслать в Арцию. Первое графу Обену Трюэлю немедленно, второе - герцогине Мальвани. Если мы не вернемся. А теперь нам с Сезаром нужно простое платье. Потрудитесь найти.

– Но...

– Виконт Терован!
– прикрикнул Анри, но потом смягчился.
– Так надо, Сержи. Я рад, что ты был моим аюдантом, не сомневаюсь, ты ни меня, ни кого другого никогда не подведешь. А теперь отыщи нам одежду. И побыстрее.

Сезар выждал, пока юноша отошел, и повернулся к отцу.

– Ты едешь? Но... твоя нога.

– Марта - дочь Шарля Тагэре, Сезар, - тихо сказал маршал, - и потом, я должен своими глазами увидеть этого Ореста.

2892 год от В.И.

15-й день месяца Дракона.

Арция, Мунт.

Элеонора дала пощечину служанке, принявшей ее вуаль. Та, привычно потупившись, выскользнула из комнаты - она прислуживала королеве не первый год и воспринимала оплеухи философски. Оставшись наедине с собой, Элеонора со злостью уставилась в зеркало: она одевалась для торжества а не для поражения. То, что произошло, было катастрофой. Элла была достаточно умна, чтобы понять: Александр знал о признании старика-священника не больше, чем она сама, иначе бы заранее вызвал войска, а не посылал за ними сейчас. Если проклятый горбун умудрился, не пролив ни капли крови, сломать Аганна, у которого было две тысячи вооруженных воинов, и это имея с собой каких-то шесть сотен, то гонцы к Гартажам и Ландеям с просьбой о подкреплении говорили сами за себя. Он ничего не знал и ожидает любого подвоха как со стороны Ифраны, так и со стороны Вилльо. С горбуном понятно, но что теперь делать ей, из матери наследника в один миг превратившейся в постаревшую любовницу умершего короля?!

Конечно, Александр ее не оставит, но о многом, без чего она не могла представить своей жизни, придется забыть. Проклятый клирик подполз и ужалил, как змея, и ведь додумался же действовать через этих дурацких мещан. А Александр тоже хорош, пошел у них на поводу, собрал Генеральные Штаты, сам приперся и нобилей приволок. Неужели не мог сначала узнать, в чем дело?!

Да, теперь горбуна коронуют, эти проклятые ублюдки чуть ли не плясать бросились, узнав, что наследник он. Еще бы, младший из Тагэре для них всегда был героем и мучеником в одном лице, а вот Вилльо не любит никто. Раньше это было неважно, теперь же... Мать короля и единоутробные братья короля совсем не то, что родичи бастарда, надо думать, их выставят отовсюду. Но, может быть, еще можно что-то исправить? Сначала нужно узнать, что думает горбун. Элеонора подошла к зеркалу и взялась за пуховку и белила. К несчастью, пора, когда она, даже заплаканная и полуодетая, вызывала у всех неприкрытое восхищение, давно миновала. Впрочем, Александру она никогда не нравилась, ему вообще никто не нравился. Если бы какая-то шлюха и дочь Рауля ре Фло не родили ему сыновей, как две капли воды похожих на отца, Элеонора вообще бы считала, что брат Филиппа не мужчина. Будь это так, она бы сумела это использовать, но у Эстре есть сын, законный наследник, есть жена, дочь Короля Королей, которую он спас, как какой-то герой баллады, о чем простолюдины чуть ли не поют. Рауля многие любили, а его смерть, хоть убили его Жоффруа и Рогге, повесили на Вилльо.