У Алисии на лице мелькнула улыбка.

— Вы хотите мне что-то сказать?

Снова став строгой, она покачала головой.

— Мисс Крейн, я работаю в «убойном» отделе с тех пор, как у меня родился младший, а у него теперь уже свои малыши. Не поймите меня превратно, но вы о чем-то умалчиваете, и я хочу понять, в чем дело. С убийством не шутят. — Роллинс обвел взглядом элегантную гостиную. — Убийцы и те, кто им помогает, оканчивают свою жизнь не в таких красивых местах.

— На что вы намекаете? — Алисия широко раскрыла глаза.

— Ни на что, черт побери. Я пришел сюда ради фактов. Я слышал ваш голос на автоответчике Донована. И этот голос сказал мне две вещи: во-первых, вы смертельно переживаете за своего знакомого; во-вторых, вам прекрасно известно, что ему угрожает.

Сжав кулаки, Алисия ударила себя по коленям и несколько раз закрыла и снова открыла глаза. Роллинс терпеливо ждал, когда она примет решение.

Наконец женщина заговорила, быстро, отрывисто. Раскрыв блокнот, Роллинс записывал.

— Первоначально Томас занялся лотереей, поскольку был убежден, что ведущие финансовые фирмы забирали у победителей деньги — или брали такие непомерные комиссионные, что в конечном счете у победителей не оставалось ничего. Он также негодовал по поводу того, что государство, по сути дела, бросало бедняков на произвол судьбы. Многие из них понятия не имели, как выплачивать налоги, а потом к ним заявлялись сотрудники налоговой службы и всё отбирали. Всё и даже больше. Оставляя несчастных у разбитого корыта.

— Как он пришел к такому заключению?

— Банкротства, — коротко ответила Алисия. — Все эти люди выигрывали кучу денег, а затем объявляли себя банкротами.

— Если честно, я действительно время от времени читал о чем-то подобном, — почесал затылок Роллинс. — Я всегда списывал это на то, что победители попросту не умели распоряжаться деньгами. Понимаете, тратили все, что у них было, забывая платить налоги, как вы и говорили. И очень быстро проматывали весь выигрыш. Черт возьми, да я и сам, пожалуй, спятил бы от счастья.

— Так вот, Томас считал, что это еще не все. Но затем он обнаружил кое-что еще. — Алисия отпила еще один глоток кофе. Лицо ее порозовело при мысли о проницательности Томаса Донована.

— И что именно? — спросил Роллинс.

— То, что двенадцать победителей подряд не объявили себя банкротами.

— И что с того?

— Томас собрал статистику за много лет. На протяжении всего этого времени процент банкротств оставался неизменным. И вдруг, прямо посреди этой стабильной картинки, — двенадцать человек, которые в нее не вписываются. Они не только не обанкротились, но, наоборот, многократно увеличили свое состояние.

Роллинс потер подбородок. Чувствовалось, что слова Алисии его не убедили.

— И все-таки я по-прежнему не вижу здесь сюжета.

— Томас также еще не до конца определился. Но он приближался к цели. Он регулярно звонил мне, сообщая о том, как продвигаются дела, что он смог выяснить… Вот почему я так встревожилась, когда он перестал давать о себе знать.

— Правильно. — Роллинс заглянул в записную книжку. — В сообщении, оставленном на автоответчике, вы говорили про какую-то опасность.

— Томас вышел на одного из этих двенадцати победителей в лотерею. — Алисия помолчала, пытаясь вспомнить фамилию. — Лу-Энн как-то там… Тайлер, точно. Лу-Энн Тайлер. Он сказал, что прямо перед тем, как она выиграла в лотерею, ей предъявили обвинение в убийстве, после чего она бесследно исчезла. Так вот, Томас ее разыскал, в основном благодаря налоговой декларации. И отправился к ней.

— Так, и куда именно? — Роллинс снова строчил в записной книжке.

— В Шарлотсвилл. Очаровательная местность, красивые имения… Вам доводилось там бывать?

— На свое жалованье я не могу позволить себе покупать элитную недвижимость. Что дальше?

— Томас встретился с этой женщиной.

— И?..

— И она раскололась. Почти раскололась. По словам Томаса, это практически всегда можно определить по глазам.

— Угу. — Роллинс протер глаза. — Так каким же был ракурс Донована?

— Прощу прощения?

— Его ракурс. Какой материал он собирался написать, что, по вашему мнению, навлекло на него опасность?

— О, понимаете, эта женщина была убийцей. Она убила один раз и могла убить снова.