— Сеймур, черт тебя побери, ты снимаешь это? Снимаешь, я тебя спрашиваю?

Соседи, забрав ребятишек, разбежались по домам. Веб засунул пистолет за пояс и направился к своему «субурбану». Когда федералы двинулись в его сторону, он сказал:

— Даже и не думайте об этом. — После чего залез в свой микроавтобус, опустил стекло и добавил: — Благодарю за содействие. — Потом завел мотор и выехал со двора.

— Ты что — с ума сошел? — Бак Уинтерс кинул пронзительный взгляд на Веба, стоявшего у двери небольшого зала заседаний в Вашингтонском региональном офисе. Рядом с Вебом стоял Перси Бейтс. — Это же надо — вытащить пушку и открыть огонь перед толпой журналистов, да еще в тот момент, когда они вели съемку! Ты что — и в самом деле рехнулся? — повторил он свой вопрос.

— Может, и рехнулся! — рявкнул Веб. — Но сейчас меня больше всего интересует, кто слил информацию Джули Паттерсон. Мне казалось, что расследование дела группы «Чарли» ведется в обстановке абсолютной секретности. Откуда же, черт возьми, она узнала, о чем я говорил со следователями?

Уинтерс с неприязнью посмотрел на Бейтса.

— Это ты был его наставником? Плоховато же ты его наставлял. — Уинтерс снова посмотрел на Веба. — Этим делом занимается целая куча разных парней. Поэтому нечего изображать из себя девственницу и удивляться тому, что кто-то из них шепнул пару слов неутешной вдове, которая хочет узнать, что случилось с ее мужем. Ты потерял голову, Веб, и тебя поимели. И такое, прошу заметить, происходит с тобой уже не в первый раз.

— Послушайте, когда я вышел из дома и на меня налетела толпа, наши люди даже пальцем не пошевелили, чтобы мне помочь. Между тем собравшиеся вокруг моего дома люди всячески толкали меня, пихали и выкрикивали оскорбительные обвинения прямо мне в лицо. Я сделал то, что на моем месте сделал бы каждый.

— Покажи ему, Бейтс, что он сделал, — сказал Уинтерс.

Бейтс сразу же прошел к стоявшему в углу телевизору. Перемотав пленку, он нажал на кнопку воспроизведения.

— Только что получили эту запись из отдела по информации и связям с общественностью, — заметил Уинтерс.

На загоревшемся экране появились кадры записи. Веб увидел церковный зал и Джули Паттерсон, которая выкрикивала в его адрес оскорбления и проклятия, терла себе живот, а потом стала плевать в него и бить его по лицу. Он стоял перед ней чуть ли не по стойке «смирно» и терпеливо все это сносил. Странное дело: фраза «Я сделал все, что мог» волшебным образом в записи отсутствовала — или ее просто не было слышно. «Извини меня, Джули» — вот все, что было зафиксировано на пленке. Создавалось такое впечатление, что Веб чуть ли не лично пристрелил Лу Паттерсона.

— И это еще не самое худшее, — сказал Уинтерс, поднимаясь с места и забирая пульт у Бейтса. Когда Уинтерс нажал на кнопку, Веб увидел запечатленные телевизионщиками события, происходившие возле его дома. Запись была тщательно отредактирована и сцены хаоса и буйства толпы исчезли. Зато репортеры были все как на подбор — деловые, знающие свое дело, крепкие, но вежливые — короче, профессионалы до кончиков ногтей. Парень, которому Веб врезал, выглядел настоящим героем. Он, несмотря на разбитый нос, продолжал комментировать ситуацию, стремясь донести до зрителей весь кошмар происходящего. Потом в кадре возник похожий на разъяренного зверя Веб. Он кричал, ругался, а затем и вовсе выхватил из-за пояса пистолет. Телевизионщики намеренно уменьшили скорость, и Веб в новейшей редакции этого видеофильма вынимал пистолет неторопливо, как бы заранее все обдумав, и совсем не походил на человека, защищающего свою жизнь. Потом шли леденящие душу кадры, когда напуганные Вебом соседи, прижав к себе детей, со всех ног бежали к своим домам. Потом опять показали Веба — невозмутимого, как скала, засовывавшего за пояс пистолет и ровным, размеренным шагом удалявшегося со сцены событий.

Веб никогда еще не видел такой чистой работы — разве что в Голливуде. На этой пленке он выглядел как садист или маньяк с лицом Франкенштейна. Камера дала крупным планом шрамы на его левой щеке, но комментария о том, как он их получил, не последовало.

Веб покачал головой, посмотрел на Уинтерса и сказал:

— Черт бы их побрал! Все происходило совсем не так. Что я им — Чарли Мэнсон [87] , что ли?

Уинтерс завелся.

— А кого волнует, так — или не так? Главное — восприятие, перцепция. Теперь этот ролик крутят все телекомпании города. Мало того, его показывают по Национальному телевидению. Так что прими мои поздравления — ты стал настоящим ньюсмейкером. Когда директора поставили об этом в известность, он прервал совещание в Денвере и вылетел в Вашингтон. Готовься, Лондон, — тебе надерут-таки задницу.

Веб молча плюхнулся на стул. Бейтс сел напротив и принялся постукивать по столу ручкой. Уинтерс заложил руки за спину и стал прогуливаться по залу. Ему, похоже, вся эта ситуация доставляла немалое удовольствие.

— Как вы знаете, отдел ФБР, отвечающий за связи с прессой, обычно на такого рода нападки не реагирует. Придерживается, так сказать, политики страуса. Иногда это срабатывает, иногда — нет. Но начальству пассивная тактика по душе. Оно считает, что чем меньше слов, тем лучше.

— Мне все равно, — сказал Веб. — Я, Бак, не требую, чтобы Бюро распиналось, защищая меня.

В беседу включился Бейтс:

— Нет, Веб, мы это дело так не оставим. По крайней мере на этот раз. — Бейтс выставил вперед руку и стал загибать пальцы. — Первое. Парни из отдела связей с прессой заканчивают монтировать наш собственный фильм. Сейчас общественность принимает тебя за какого-то психа. Так пусть же она узнает, что ты — один из самых заслуженных наших агентов и кавалер всех наших орденов и наград. Кроме того, мы выпустим соответствующие пресс-релизы. Второе. Хотя Бак вроде бы готов тебя придушить, тем не менее завтра в полдень он выступит на пресс-конференции и поведает миру, какой ты у нас замечательный парень. После этого мы продемонстрируем наш фильм, в самых ярких красках расписывающий деятельность Бюро и его агентов. Мы также собираемся обнародовать кое-какие подробности инцидента в аллее, после чего всем станет ясно, что ты не сбежал с поля боя, но сумел в одиночку вывести из строя столько пулеметов, что их хватило бы, чтобы смести с лица земли батальон солдат.