От удара о крепкий череп нападавшего телефонный аппарат разлетелся вдребезги. Неизвестный растянулся ничком на полу, судя по всему, оглушенный. Темные волосы стали красными от крови, вытекающей из ссадины на голове. Какое-то мгновение Лу-Энн лежала на полу, затем уселась. Рука ныла от удара о кофейный столик, затем она вовсе онемела. Ягодицы болели от падения на пол. Голова гудела от столкновения со стеной.

— Проклятье! — пробормотала Лу-Энн, стараясь прийти в себя.

Она сказала себе, что ей нужно убираться отсюда. Схватить Лизу и бежать до тех пор, пока не откажут ноги или легкие. Перед глазами у нее все поплыло, глаза закатились.

— О господи… — простонала Лу-Энн, предчувствуя то, что сейчас произойдет.

Рот у нее приоткрылся, и она повалилась на пол, теряя сознание.

Лу-Энн понятия не имела, сколько времени провела в отключке. Кровь из раны на подбородке еще не засохла — значит, не так уж и долго. Разорванная рубашка была вся в крови; от лифчика оторвалась одна чашечка. Лу-Энн медленно уселась на полу и ощупала себя здоровой рукой. Затем вытерла подбородок и провела пальцем по порезу; тот оказался очень болезненным. Лу-Энн с трудом поднялась на ноги. Ей никак не удавалось отдышаться, поскольку непреходящий ужас и физические травмы колотили ее изнутри и снаружи.

Двое мужчин лежали рядом: верзила определенно еще дышал — было хорошо видно, как поднимается и опускается его здоровенная грудь. А вот насчет Дуэйна у Лу-Энн были сомнения. Опустившись на корточки, она пощупала его пульс, но если тот и был, она его не нашла. Лицо Дуэйна казалось серым, однако в полумраке точно определить было нельзя. Встав, Лу-Энн зажгла свет, но освещение все равно было неважным. Снова опустившись на корточки, она осторожно ощупала грудь Дуэйна. Затем задрала рубашку. И тотчас же снова опустила ее: при виде обилия крови ее едва не стошнило.

— О господи, Дуэйн, что ты натворил? Дуэйн, ты меня слышишь? Дуэйн!

В тусклом свете Лу-Энн разглядела, что раны больше не кровоточат: верный признак того, что сердце перестало биться. Она потрогала его руку — та еще оставалась теплой, однако пальцы уже начинали коченеть. Лу-Энн бросила взгляд на останки телефона. Вызвать «Скорую помощь» сейчас никак не получится, хотя Дуэйну, судя по всему, она уже не нужна. Однако нужно вызвать полицию. Выяснить, кто этот неизвестный, почему он искромсал Дуэйна и пытался убить ее, Лу-Энн.

Она уже собралась уходить, но тут увидела горку пакетиков, лежащих под жирной коробкой из-под курицы. В суматохе они упали со стола. Нагнувшись, Лу-Энн подняла один пакетик. Прозрачный полиэтилен. Внутри немного белого порошка. Наркотик.

Тут она услышала детский плач. О боже, где Лиза? Но тут послышался и другой звук. У Лу-Энн перехватило дыхание. Стремительно обернувшись, она посмотрела на пол. Верзила пошевелил рукой, пытаясь подняться. Сейчас он снова набросится на нее! Боже милосердный, сейчас он снова набросится на нее! Выронив пакетик, Лу-Энн выбежала в коридор, здоровой рукой подхватила малышку, которая сразу закричала, увидев свою мать, и, пулей выскочив на улицу, захлопнула за собой дверь. Пробежав мимо кабриолета, она остановилась и вернулась обратно. Здоровенная туша, которую она огрела телефоном, не вышибла дверь. По крайней мере, пока. Лу-Энн перевела взгляд на машину: в солнечном свете соблазнительно блеснул ключ в замке зажигания. Она колебалась всего одно мгновение, после чего они с Лизой уже сидели в машине. Лу-Энн завела двигатель и, рванув с места, выехала на дорогу. Ей потребовалась минута, чтобы взять себя в руки, после чего она свернула на шоссе, ведущее в город.

Теперь стало понятно внезапное богатство Дуэйна. Очевидно, торговля наркотиками оказалась гораздо более соблазнительной, чем разборка разбитых машин. Вот только Дуэйн, похоже, пожадничал и оставил себе слишком много денег или товара… Безмозглый идиот! Нужно обратиться в полицию. Даже если Дуэйн жив, в чем Лу-Энн сомневалась, она спасет его лишь для длительного срока за решеткой. Но если он еще жив, нельзя просто так оставить его умирать. На того, другого, ей было наплевать. Она жалела лишь о том, что не треснула его сильнее. Мчась по шоссе, Лу-Энн то и дело поглядывала на Лизу. Малышка лежала в переноске с широко раскрытыми глазками; дрожащие губки и щечки красноречиво говорили о недавнем ужасе. Лу-Энн положила на дочь поврежденную руку. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли, причиненной этим простым движением. Шея у нее ныла так, словно по ней проехала машина. Тут ее взгляд упал на сотовый телефон. Свернув с дороги, она схватила трубку.

Быстро разобравшись, что к чему, Лу-Энн начала было набирать «911». Затем медленно опустила телефон и посмотрела на свою руку. Та тряслась так сильно, что она не смогла сжать пальцы в кулак. И еще рука была в крови — вероятно, не только в ее собственной. Внезапно до Лу-Энн дошло, что ее запросто могут обвинить во всем случившемся. Несмотря на то, что тот тип вроде бы начал подниматься, он вполне мог снова свалиться на пол мертвым. Да, самооборона, Лу-Энн это знала, но поверит ли ей кто-нибудь? Наркоторговец… А она едет в его машине…

При этой мысли женщина испуганно огляделась по сторонам, проверяя, не смотрит ли кто-нибудь на нее. По шоссе проезжали машины. Верх! Нужно поднять складной верх! Перебравшись на заднее сиденье, Лу-Энн ухватилась за плотную ткань, потянула ее вверх, и большая белая крыша надвинулась сверху, словно створка раковины моллюска. Защелкнув крепления крыши, Лу-Энн вернулась за руль и выехала обратно на шоссе.

Поверит ли полиция в то, что она ничего не знала о делишках Дуэйна? Каким-то образом ему удавалось скрывать от нее правду, но кто в это поверит? Лу-Энн сама в это не верила. Действительность накатилась на нее подобно пожару, бушующему в картонном доме; спасения, похоже, не было. Но, может быть, спасение есть. Она едва не вскрикнула, когда ее осенила эта мысль. На какое-то мгновение у нее перед глазами появилось лицо матери. С огромным трудом Лу-Энн отогнала видение.