— Не притворяйтесь невинной девушкой, Гибсон. Все слышали крик совы и видели, что вы ответили на него условным знаком.

— Условным знаком? Вы не в своем уме!

— В своем или не в своем, это не имеет значения. Предупреждаю: любой, кто вздумает раздуть огонь, получит пулю в лоб немедленно.

— С вами совершенно невозможно иметь дело, сэр. Вы ведете себя так, словно вы здесь хозяин, а мы — гости.

— Вы не гость, а мой пленник, и я легко найду на вас управу, если вы не прекратите ваши выходки. И запомните: меня провести не так-то легко.

— Неужели мы стерпим подобную наглость, сеньоры? — вскричал Гибсон, призывая остальных белых к отпору.

Однако Олд Дэт и я были начеку. Мы выхватили револьверы, секунду спустя рядом с нами встали отец и сын Ланге с Сэмом, готовые всадить пулю в любого, кто выхватит оружие, а Белый Бобр крикнул:

— Воины команчей! Приготовьте стрелы!

Краснокожие в мгновение ока вскочили на ноги, и сотня стрел нацелилась в горстку белых.

— Ну и что? — рассмеялся Олд Дэт. — Вы еще под защитой дыма мира, и вам даже оставили ваше оружие, но если кто-нибудь из вас посмеет выхватить револьвер или нож, мир кончится, а с ним и ваша безопасность.

Со скал вдруг снова донесся писк птенца и крик совы. Рука Гибсона непроизвольно дрогнула, словно он хотел подбросить хвороста в огонь, но не посмел. Вождь презрительно отвернулся от белых и повторил свой вопрос к топи:

— Мои братья уверены, что Виннету переправился через Рио-Кончос?

— Да, нам точно известно, что он уже по ту сторону реки, — невозмутимо ответил старший из них.

— Пусть мои братья подумают, прежде чем отвечать;

— Топи не ошибаются. Они лежали в кустах, когда мимо шли отряды апачей, и своими глазами видели Виннету.

Вождь задавал вопрос за вопросом, а «топи» отвечали на них без запинки и малейшего признака неуверенности. В конце концов Белый Бобр произнес:

— Твои слова удовлетворили вождя команчей. А теперь пусть мои белые братья следуют за мной.

Его приказ относился ко мне и к Олд Дэту, но вестмен кивнул в сторону наших спутников, приглашая их пойти с нами.

— Почему мой брат зовет с собой еще двух бледнолицых и человека с лицом цвета ночи? — встревожился Белый Бобр.

— Думаю, что вскоре мне понадобится их помощь. Мы хотим быть вместе в случае опасности.

— Никакой опасности нет и быть не может.

— Мне очень жаль, но мой краснокожий брат заблуждается. Сова на скалах кричала дважды, и это был голос человека, а не птицы.

— Белый Бобр не мальчик и знает голоса всех птиц и зверей. Кричала настоящая сова.

— Олд Дэт тоже не мальчик и знает, что Виннету подражает голосам птиц и зверей столь искусно, что ничье ухо не может отличить их от настоящих. Подумай, почему тот белый подбросил дров в огонь? Он подавал Виннету условный знак.

— Но тогда он должен был заранее договориться с апачами, а ведь он никогда не встречался с ними.

— А если кто-то другой договорился с апачами и передал бледнолицему приказ подать знак?

— Ты полагаешь, что среди команчей есть предатели? Уфф! Я не верю! Но нам нечего опасаться апачей, у проходов стоят смелые воины, а спуститься со скал невозможно.

— Кто знает… Со скал можно спустить лассо, потому что… Ты слышишь?

Снова раздался крик совы, но на этот раз не сверху, а из долины, словно птицы слетела со скал вниз.

— Кричала птица, — спокойно произнес вождь. — Мой брат зря беспокоится.

— Нет. Тысяча чертей! Апачи уже внизу…

Он не закончил. Со стороны одного из проходов донесся предсмертный крик, а за ним — леденящий душу боевой клич апачей, забыть который я не в силах до сих пор. Услышав вой нападающих индейцев, солдаты Хуареса вскочили на ноги, как по команде.

— Вот они! — взревел офицер, указывая на нас. — Собаки! Взять их!

— Взять их! — вторил ему Гибсон. — Смерть им!

По-видимому, негодяи сговорились заранее и действовали уверенно и слаженно. Стрелять они не могли, так как мы стояли в темноте и попасть в нас было трудно, поэтому солдаты выхватили ножи и гурьбой бросились к нам. Нас разделяло не более тридцати шагов, но старый вестмен был спокоен, словно на нас неслись не вооруженные сильные мужчины, а расшалившиеся мальчишки.

— Как видите, я был прав, — успел заметить он. — Берите ружья, и встретим их как следует.

Прежде чем шесть стволов повернулись навстречу противнику и раздался залп, я успел заметить, что Гибсон не бросился на нас вместе со всеми, а остался у костра, схватив Олерта за руку, рывком пытаясь поставить его на ноги. Больше я их не видел, так как апачи ударили на команчей и их борющиеся тела заслонили Гибсона и его безвольную жертву.