Сложная конфессиональная структура индийского общества способствовала формированию общественно–политических организаций, отражавших требования религиозных общностей и считавших недостаточным свое участие в деятельности общеиндийского Конгресса, основанного на принципах секуляризма. Общественно–политические организации, отстаивающие интересы своей религиозной общины, начинают возникать среди всех конфессиональных групп индийского общества: индусов, мусульман, сикхов, христиан и др. Наибольшее значение имели политические организации индусов, составлявших абсолютное большинство населения, и мусульман, наиболее многочисленного меньшинства. В 1906 г. было объявлено о создании партии, которая брала на себя задачу защиты политических интересов мусульман — Мусульманской лиги (МЛ). В том же году возникла партия индусов — Хинду махасабха (ХМС, Великий союз индусов) и ряд других организаций, стоявших на позициях индусского коммунализма. Были заложены семена раскола национального движения по конфессиональному принципу. Полиэтничность индийского общества объективно предполагала зарождение национальных движений на субрегиональном уровне и создание организаций, представляющих интересы отдельных народов и отстаивающих идеи «региональных национализмов» или «этнонационализмов»: маратхского, бенгальского, тамильского и т. д., нередко в противовес общеиндийскому национализму ИНК. Кастовый фактор сыграл немаловажную роль в развитии политической деятельности в Индии в целом и антиколониального движения — в частности. Несмотря на декларируемые эгалитаристские принципы, в том числе и в отношении участия всех кастовых групп, а также «неприкасаемых» в деятельности ИНК, верхушка Конгресса была представлена в основном выходцами из брахманских слоев. Конфликты на кастовой основе, знаменовавшие нарастание противоречий между традиционно доминирующими в политической жизни страны брахманскими слоями и среднестатусными земледельческими и торгово–ростовщическими кастовыми группами, а также низкокастовыми и внекастовыми («неприкасаемыми»), свидетельствовали о приобщении к активной деятельности все более широких слоев населения.

Наряду с развитием партийно–политической системы приверженность властей автократическим методам правления уступала место использованию более гибких форм господства. В 10-е годы XX в. управление огромной, почти 300-миллионной полиэтнической и поликонфессиональной страной, в которой набирали мощь движения социального и политического протеста, методами прямого военно–политического диктата становилось нецелесообразным и малоэффективным с точки зрения наиболее дальновидных политических деятелей метрополии. Британская колониальная администрация добивалась лояльности социальных слоев, включающих формирующиеся местные предпринимательские элементы, интеллигенцию, средние слои города, профессиональные группы, за счет частичных уступок и ограниченного допущения их к политической деятельности. Различные подходы к вопросу о формах и методах колониальной политики Великобритании в Индии определялись степенью активности национально–освободительного движения в колонии и политической направленностью сил, находившихся у власти в метрополии. В первые два десятилетия XX в. колониальная политика формировалась двумя силами — консерваторами и либералами. Стремление к политическому компромиссу проводилось достаточно последовательно либеральными и либерально–коалиционными правительствами Ллойд Джорджа, в то время как ужесточение колониального режима, вплоть до репрессивного подавления антианглийских выступлений, было характерно для консерваторов во главе с Дж. Чемберленом. Так, агрессивная жесткая линия, начатая вице–королем Индии лордом Керзоном (1899-1905) была смягчена принятием в 1909-1910 гг. подготовленного вице–королем Минто и министром по делам Индии Морли Закона об индийских советах, получившего название реформы Морли — Минто. Увеличение до половины числа выборных членов Законодательного совета при вице–короле и создание выборного большинства в Законодательных советах при губернаторах крупнейших провинций, предусмотренные законом, изменяли положение политически активных верхов индийского общества. При всей ограниченности и неоднозначности реформы, значение ее состояло в расширении участия местных имущих слоев в законодательных органах власти и официальном санкционировании избирательного процесса как средства политической активности элитарных групп. Закрепление системы выборов по куриям и введение особой избирательной курии для мусульман предопределяло соединение политики с общинным сознанием.

В 1911 г. английский король Георг V был коронован в качестве императора Индии и объявил, что раздел Бенгалии отменяется, а столица Британской Индии переносится из Калькутты в Дели. Перенос столицы в Дели в 1911 г. послужил началом бурного строительства нового административно–политического, делового и культурного имперского центра. Период возведения грандиозного правительственного комплекса — Нью–Дели (1911-1931) — стал временем крупных изменений в географии индийской политической жизни. Националисты из северных и центральных хиндиязычных районов Индии стали играть все большую роль в принятии политических решений, оттесняя на периферию традиционных лидеров из Калькутты, Бомбея, Мадраса.

Вовлечение Индии вслед за метрополией в Первую мировую войну обозначило новый этап в политической жизни Индостана. Обогащение индийских предпринимательских слоев в результате размещения английских военных заказов на местных предприятиях, усиление роли Индии в рамках Британской империи в связи с участием в войне, как непосредственным, так и косвенным, укрепили уверенность политической элиты колониального общества в необходимости добиваться самоуправления конституционными методами. На объединительном съезде в Лакхнау в 1916 г. «крайние» воссоединились с «умеренными» в ИНК. На съезде было достигнуто соглашение с МЛ. Согласно измененному Уставу МЛ, ее целью объявлялось достижение самоуправления в рамках Британской империи, что создавало предпосылки для единых действий Лиги и Конгресса. В 1915 г. президентом МЛ на ее очередной сессии был избран М. А. Джинна, ставший впоследствии ключевой политической фигурой в движении индийских мусульман за самоопределение. На начальном же этапе своей деятельности Джинна был активным деятелем ИНК и признанным поборником индусско–мусульманского единства. В 1910-е годы в Индии получило широкое распространение так называемое движение гомруля (движение за самоуправление). Лиги гомруля создавались в разных районах Индии, и в 1916 г. оформился центр этого общественного движения — Всеиндийская Лига гомруля. В 1918 г. на ежегодной сессии Конгресса было выдвинуто требование самоопределения, подразумевавшее необходимость опоры на народные движения.

Лидером, сумевшим превратить ИНК в массовую партию, стал М. К. Ганди. В 1915 г. Ганди возвратился в Индию из Южной Африки, где он, занимаясь адвокатской практикой, возглавлял движение против дискриминации индийцев, используя методы ненасильственного сопротивления. Ганди успешно провел в Индии ряд кампаний гражданского неповиновения, получивших название сатьяграха («упорство в истине»), часто выступал в прессе и на митингах, что сделало его к началу 1920-х годов одной из наиболее популярных фигур в среде индийских националистов.

На рубеже XIX — XX вв. Британская Индия представляла собой аграрносырьевой придаток метрополии с многоукладной и диспропорциональной экономикой, в рамках которой сосуществовали, переплетались и динамично взаимодействовали между собой традиционные архаичные социально–экономические институты и современные типы организации производства, связанные с разными этапами становления капитализма.

Экономическое развитие Британской Индии было подчинено интересам метрополии, превратившей страну в источник сырья и рынок сбыта британских товаров, а с начала XX в. и в сферу приложения британского капитала. Капиталистическая трансформация экономических структур Индостана была обусловлена стремлением английских властей включить его в орбиту своего влияния и в мировой рынок. Становление капиталистического уклада отражало периферийный характер индийского капитализма в рамках мировой экономической системы, а также его неравномерность и ограниченность районами колониальной преобразовательной деятельности властей. Развитие торговли между Индией и Британией выражало процесс дальнейшего разделения труда между английской обрабатывающей промышленностью и индийским сельским хозяйством. Главными статьями индийского экспорта были хлопок, шерсть, джут, пальмовое волокно, рис, пшеница, пряности, индиго, опиум, плантационные культуры. Неэквивалентный обмен в торговых отношениях колонии и метрополии обусловил вывоз из страны огромных материальных ценностей по ценам значительно более низким, чем их себестоимость. Основными объектами английских капиталовложений были железные дороги, ирригационное строительство, плантационное хозяйство (чай, кофе, каучук), строительство предприятий фабрично–заводской и горнодобывающей промышленности. Англичане владели наиболее крупными предприятиями страны. Им принадлежали джутовые фабрики в Калькутте, значительная часть текстильных фабрик в Бомбее и других провинциях, большинство механических и железнодорожных мастерских, а также шахт. Свыше половины всех английских капиталовложений в Индии приходилось на долю колониального государственного аппарата. С начала XX в. последовательно возрастало значение управляющих агентств — организаций английских колониальных монополий в Индии, а также английских колониальных банков.

Развитие капиталистического уклада в рамках многоукладной индийской экономики происходило неравномерно: в центрах преобразовательной деятельности англичан, ограниченных преимущественно районами Калькутты, Бомбея и Мадраса, позднее Дели, шло складывание промышленных и сельскохозяйственных зон, основанных на капиталистических формах хозяйствования и эксплуатации; в центральных районах Декана, в северных и северо–восточных областях господствовали традиционные докапиталистические формы производственных отношений и организации ремесла и сельского хозяйства. Развитие товарно–денежных отношений в стране, складывание внутреннего рынка, рост местного предпринимательства на территориях Бенгалии, Мадрасской и Бомбейской провинций способствовали становлению индийского торгово–ростовщического, а затем и промышленного капитала, представители которого, выступая первоначально на правах младшего партнерства по отношению к англичанам, постепенно начинали претендовать на паритетные отношения, а затем и бороться за лидерство. Возникновение фабричной промышленности на базе индийского капитала происходило главным образом «сверху» — путем основания крупных конкурентоспособных фабрик на базе накопления, концентрации и централизации капитала в сфере обращения (главным образом связанной с компрадорской деятельностью) и последующего импорта зарубежного оборудования. Это обусловило доминирование в структуре индийского капитала нескольких десятков групп индийского крупного бизнеса, перераставшего в монополистический капитал. Специфика их формирования обусловила ряд характерных черт: преобладание среди их представителей выходцев из традиционных торгово–ростовщических каст и общин (парсов Бомбея, гуджаратских банья, раджастханских марвари, южноиндийских четтиаров и т. п.), гипертрофия финансово–посреднической деятельности в ущерб производственной, преобладание предприятий легкой и пищевой промышленности.

Специфическая колониальная социально–экономическая структура характеризовалась дуализмом: сосуществованием узкого сформировавшегося капиталистического уклада с доминированием горстки противостоящих друг другу иностранных и индийских групп крупного бизнеса, с одной стороны, и широкой сферы традиционного докапиталистического и раннекапиталистического сельского хозяйства и кустарной промышленности — с другой. В то время как в провинциях Британской Индии первая тенденция становилась ведущей, территории большинства княжеств представляли собой классические образцы традиционных обществ с аграрной патриархальной экономикой. При этом резкое экономическое и социальное неравенство и низкий уровень потребления были устойчивыми чертами сложившейся социально–экономической структуры на всей территории Южной Азии. Проблемы неполной занятости и выключенности из производительной деятельности значительных массивов населения, проживающих за чертой бедности, на фоне тяжелой демографической ситуации существенно влияли на общий уровень основных показателей экономического роста.