– Князь… князь Лазарев… - вдруг зашептал Васильчиков, гулко сглатывая и судя по его глазам, тот отбросил какие-либо силы для борьбы.
– Я каюсь… я виноват… но род… Нет…

Ритм угасания…

Вот только закончить свою речь он не успел, потому как в следующую секунду моя рука коснулась макушки его головы и хватило одного мысленного посыла, чтобы призвать громовое копьё, которое образовалось прямо в теле у жертвы. Тот даже не успел вскрикнуть и лишь тихо простонал, а затем мгновенно оказался пришпилен к потолку тайной комнаты, создавая своим трупом очередную ужасающую картину. Кровь князя быстро скапливалась на древке стихийного орудия, часть её шипела, пенилась и закипала, вторая же половина медленно стекала вниз прямиком на совещательный стол.

– Что касательно тебя, папаша, - отозвался тихо я, глядя в глаза Осокину, который всё еще находился под действием пут.
– Я тебя уже предупреждал, чтобы ты ко мне не совался. Я даже спустил на тормоза все твои тёмные делишки и наказал лишь твою сучью жену. Но ты не принял во внимание моих доводов, не принял во внимание моей доброты. Поэтому в том, что случиться дальше теперь вини самого себя.

Напоследок тот успел смерить меня ненавистным и холодным взглядом, между делом что-то попытавшись сказать, но все его слова превратились в сдавленное пыхтение, а затем я как ни в чем не бывало попросту прошел мимо него, неторопливо направляясь в сторону выхода.

Воздушные потоки Реанора… Эфир ветра… Дыхание духа шторма…

Буйный шквалистый ветер начал со стремительной скоростью смыкаться на подёргивающейся и беснующейся туше князя.

– Прощай, Осокин, - бросил я ему, не оборачиваясь и касаясь пальцами дверной ручки.
– Собаке собачья смерть.

Слух лишь успел уловить очередное сдавление пыхтение, которое моментально преобразилось в сдавленные крики, а затем в мерзкие чавкающие рассекающие звуки, но мне уже не нужно было оборачиваться назад, чтобы лицезреть ужасающую и тошнотворную картину казни, потому как с пяток секунд спустя, всё прекратилось, ведь от бывшего главы рода Осокиных теперь не останется даже тела. Лишь куски раздробленной плоти и кровь.

– Надеюсь, в следующей жизни вы будете умнее… – шепнул я одними губами на реанорском, подбирая с пола записывающий артефакт и прикрывая за собой двери.
– Аре кате ла тийз нор ам эс фэр…

***

Руслана и Герман уже взялись за поставленный перед ним фронт работ, а к моему уходу вся усадьба уже завершила торжественные празднества и полностью затихла, забывшись целебным сном. За пределами же резиденции Дивеевых я был уже минут десять спустя и остановившись в каком-то неизвестном месте первого кольца я не нашел ничего умнее, как попросту осесть на обочине дороги и опершись спиной на фонарный столб, прикрыл веки и полностью развеял все барьеры.

Мерзко. До чего мерзко и паскудно на душе. Кто бы знал, насколько невыносимо и противно.

– Девочки, в каком месте я хороший?
– прошептал я вслух.
– Ведь даже избавившись от этой падали мне не стало легче. Впервые в жизни мне не стало легче. Впервые в жизни я чувствую себя так, словно окунулся в помои с головой.

– Вы наш добродетель, - тихо прошептала Ниа, успокаивающе поглаживая мня по голове, а секунду спустя к ней присоединилась Ифа с Яни.
– Вы не можете быть злым. Для нас вы всегда будете хорошим. Вы спасли нас. Вы помогли нам. Вы защищаете и оберегаете свою семью и других разумных. Но самое важное вы не гордитесь тем, что совершили. Вы неистово желали им смерти, но и в то же время грустите из-за того, что совершили. Для кого-то вы и являетесь злом, но без вас всё стало бы только хуже. Не каждый разумный сумеет взять ответственность за истребление другого зла и по итогу нести своё бремя до самого конца. В этом весь вы. Поверьте нам. Вы делали так всю свою жизнь. Мы это чувствуем лучше других.

– Добродетельное зло, получается - тихо рассмеялся я себе под нос с истеричными нотками в тоне, придя к неутешительному выводу.
– Что за абсурд?

– Всё относительно, - с широкой улыбкой отозвался Яни.
– Но для нас вы добрый и навсегда останетесь хорошим.

– Но сейчас… - вдруг раздался тоненький голос Ифы.
– Сейчас нам кажется, что вам пора отправляться домой. Боюсь, вас уже заждались.

– Да. Вы правы. Теперь уже можно. Я задержался. Домой… - согласился с ними я, медленно поднимаясь на ноги.
– Пора домой. Но для начала на всякий случай хочу увидеть еще раз детей…

***

На окраинах города Царицына.

Два часа спустя…

Город уже практически попадал в поле моего зрения, в душе всё также продолжала тлеть искра тревоги и беспокойства. Тревоги и беспокойства, как меня примут мои родные дети и девчата. Однако я давил его до последнего, ведь в душе теплилась надежда на нечто хорошее.

Кто бы знал, заслужил ли я хоть каплю из этой эфемерной надежды за две жизни.

Да и совсем скоро, а точнее к самому утру начнется лавина шума по поводу убийства сразу восьми боярских князей.

Вот только именно в такие решающие моменты судьба вносит свою лепту в нить существования любого разумного существа. Сегодня же, этим существом вновь оказался я.

В далеке только-только начали виднеться ночные огни Царицына, как в тот же миг я ощутил некую вибрацию. От невольного осознания пришлось резко остановиться, рука рефлекторно коснулась смартфона, однако это был не он и лишь секунду погодя до меня дошло, что это оказался медальон оставленный картаром, о котором я напрочь позабыл.