Поезд последний раз дернулся и остановился. -Станция Свердловск-Пассажирский стоянка сорок минут! Я спрыгнул на перрон, обернувшись помахал проводнице: -Спасибо!
<Поезд последний раз дернулся и остановился.
– Станция Свердловск-Пассажирский стоянка сорок минут!
Я спрыгнул на перрон, обернувшись помахал проводнице:
– Спасибо!
Спасибо, больше у меня ничего не было, ну кроме двадцати с чем-то копеек, болтающихся в кармане при каждом движении.
Проводница, облегченно вздохнула, махнула небрежно рукой:
– Давай солдатик, домой тебе добраться скорее, без приключений!
Последние шестьсот километров везла она меня на свой страх и риск без билета, пряча от ревизоров на второй полке плацкарта. Душевный человек. Много таких душевных людей встретил я за свой недолгий век, но много и других...
Ледяной ветер обдувая мой стриженный затылок совсем не холодил меня, наконец-то я дома! Настроение стремилось к абсолютному максимуму счастья.
Еще бы, не был на родине два года, а точнее двадцать пять месяцев и два дня. Не было дня, что бы я забыл сколько прошло с той поры когда тепловоз гремя стыками рельс умчал меня из родных краёв на армейскую службу. Кажется что это было только вчера, кажется, что это было в прошлой жизни.
– О, господин военный, -услышал я откуда-то сбоку,-не желаете ли такси? В какой район, не дорого, быстро, комфортно...
– Сколько?
– спросил я не останавливаясь.
– Червонец! Всего каких-то жалких десять рублей в любую точку города домчу!
Я посмотрел на часы, дедовский позолоченный "Полёт" показывал без трёх минут четыре. Почти шесть по нашему.
Было время я на Уралмаш с вокзала ездил за рваный, рубль и рубль двадцать до вокзала. Теперь цены другие, и страна другая, совсем не похожая на ту из которой я уехал в ноябре 87-го... .
– Надеюсь трамваи-то еще ходят?
– спросил я самого себя и повернул на лево, как бы правое плечо вперёд, ха-ха!
Остановка "1-й километр" совсем не изменилась. Давно не крашенные металлические ограждения, занесённая снегом площадка. Мимо прогромыхал трамвай-техничка, а следом за ним подкатил 24 маршрут. Символично, город встречал меня первым трамваем и без пересадок. Вперед! Бодро заскочив на заднюю площадку я прошел до водителя, сунул три копейки в выдвижную чашку, осознав что это непривычно.
Дверь с грохотом внезапно отъехала в сторону:
– А мы с военнослужащих денег за проезд не берём, куда так рано, солдатик?
Женщина лет тридцати улыбалась и протягивала мне "троечек" обратно. Вагоноуважаемый-глубокоуважатый.
– Домой, -сказал я и вздрогнул от своего же голоса-севший, хриплый, может даже взволнованный по этому самому поводу "домой".
– В отпуск, али на совсем?
– На совсем.
Мы ехали так остановку, за остановкой, разговаривая, я смотрел на рельсы уходящие в даль и скупо отвечал. Про себя отметил, что робею перед этим гражданским лицом, может из-за того, что давным-давно просто так не разговаривал с женщиной , а может потому, что совершенно не осознано мог сматериться. Привычка йопт. Теперь надо как-то отвыкать.
Кода в трамвайном окне мимо проплыла Белая башня в груди зажгло. Видимо, у меня всё было на лице написано, трамвайщица спросила:
– Подъезжаем?
Я кивнул. Хотелось выскочить на полном ходу и бежать обгоняя и трамвай, и ветер. На остановке я окинул взглядом округу - ничего не изменилось. Те же в облупившейся штукатурке дома, и мой бронепоезд 14-69. Почему бронепоезд? Да была такая книжка "Бронепоезд 14-69", как адрес моего дома и квартиры. Ну вот я уже у таблички "69". Звоню, но никто не открывает. Звонок адский, мёртвого поднять можно. Наконец какое-то движение за дверью-"Кто?"