Я заметила легкую улыбку на губах Данила. Теперь, когда опасность миновала, он снова стал собой. Спокойным, уравновешенным и слегка насмешливым. Он поднял руки к глазам и я увидела мягкий зеленый свет, отразившийся на пальцах. Он выбросил линзы в темноту и теперь сидел, глядя прямо перед собой. От его глаз исходило мягкое, зеленоватое свечение.
Пролог
Пространство комнаты оставалось темным, но, вдруг распахнулось вширь и ввысь. Надо мной зашумел ветер. Я приподняла голову и почувствовала, что к щеке прилипли сосновые иголки. Снова тот же сон.
Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела черные верхушки деревьев над головой. Они покачивались на фоне темного неба. Чаща дышала пряным запахом трав и коры деревьев. У земли было довольно холодно, и я поднялась. Ступни непривычно колола слежавшаяся хвоя. Опасности я не чувствовала, но знала, что долго оставаться сейчас на одном месте не следует.
Куда же идти? Единственный ориентир — просвет между деревьями. Настил из хвои скрадывал шаги, но тут под моей ступней хрустнула ветка — будто чья-то косточка треснула. Звук эхом разнесся по замершему лесу, и я окаменела. Поняла, что в этом лесу неестественного — полная тишина. Будто его обитатели разом покинули свои жилища или притаились в ожидании неизвестного.
Боковым зрением заметила за собой силуэт. Ужас сорвал меня с места тугой пружиной, и я побежала, не разбирая пути. Ветки хлестали по голым ногам, по рукам, лицу. Дважды я чуть не падала, спотыкаясь о камни. Силы оставили меня у края широкой поляны, в боку пульсировала режущая боль. За мной никого не было, слава Богу!
Посередине поляны я увидела постройку за ограждением. За ней широкая полоса кустарника. Я судорожно вздохнула, пытаясь унять сердце, что колотилось как набат. Громкий, хриплый старческий голос пригвоздил меня к месту. Я не смогла заставить себя оглянуться и побежала снова, мимо постройки, мимо кустов, за которыми начинался пологий спуск к лугу.
Луг обернулся болотом: кочки, кочки… За мной никто не гнался, шагов я не слышала, но страх заставлял меня бежать дальше. По скользким макушкам травянистых кочек, которые казались мне в детстве головами кикимор. Долго это не могло продолжаться, и я растянулась на влажной траве, окунулась лицом в болотную жижу.
Почувствовала руку на своем плече, нервно вскочила, отползла подальше. Мужской силуэт, все, что видно: глаза, светящиеся неярким фосфорическим светом, напоминающим потухающую гирлянду. Страх прошел в одно мгновение.
Незнакомец рывком поднял меня на ноги, стряхнул прилипшие к одежде травинки. Мне показалось, на лице мелькнула улыбка, которая тут же исчезла. Со стороны леса донесся шум, будто к нам бежит толпа людей. Мужчина развернул меня влево. Туда, где смутно виднелась полоска далекого леса и слегка подтолкнул. Я обернулась на него с недоумением. Он снова чуть улыбнулся, нагнулся к уху и прошептал:
— Иди через лес.
Глава первая «Странные сны»
— Лиля, это рабочая командировка. Я тебе не предлагаю подумать, а говорю прямым текстом — надо ехать. Ставлю перед фактом, так сказать.
— Да, мне часто приходится говорить с сумасшедшими, но это уже перебор!
Я со вздохом отошла от рабочего места босса. В нашем крохотном офисе тяжело гудел вентилятор, а низкие окна с трудом пропускали свет. Кругом книжные шкафы, коробки, кипы бумаг и среди всего этого кое-как примостились три письменных стола.
Только вчера брала я интервью у старушки, в огород которой каждую пятницу садится НЛО! А отказаться не могу — квартальная премия на носу, ссориться с Вадимом (так зовут нашего редактора) к концу месяца плохая примета. На прошлой неделе я вообще ездила к местному озеру, так как рыбаки видели там русалок. Пришлось до окоченения дежурить с фотоаппаратом на полусгнившем причале.
Я уселась на скрипящий стул. Над моим столом висел баннер с названием нашей газеты: «Мир вокруг нас. За гранью реальности». А мне кажется, люди, сообщающие то о домовых, то о летающих метлах сами слегка за гранью. Но Вадиму нравится. Ведь читатели обожают такие новости, и в очередной раз я пишу то о говорящих котах, то о снежном человеке. Выбирать не приходится, эта газета единственное место, куда меня взяли без опыта работы. Вадим гордится тем, что тираж остается стабильным, хотя все больше бумажных изданий вымирает.
— Что она там увидела-то? — спросила я погромче.
Вадим отозвался лишь через полминуты, закончив печатать сообщение:
— Огромный крылатый конь.
Я закатила глаза: ну ладно, если бы в черте района. Так нет же, тащится за этой «новостью» придется в несусветную глушь. Редактору нужно подробное интервью, он сейчас как раз договаривается с «неизвестной» об этом. И, угадайте, кто туда отправится? Мой единственный напарник, Аркадий Викторович, пенсионер, сам в свое время пачками писавший в такие вот издания теперь заслуженно почивает на лаврах. Время от времени он вспоминает какую-нибудь старую историю и выдает ее за новинку. А платят нам, между прочим, одинаково.
— Поедешь на автобусе, — сказал Вадим.
Черт! Редакционную старенькую «Ниву», конечно, мне никто не даст. Я с тоской посмотрела на улицу сквозь единственное окно. Кажется, даже воздух там плавился от зноя.
— А что там такого особого в этом коне?
— Она успела его сфотографировать! — ответил Вадим довольным голосом.
— Да ладно?
Впервые почувствовала небольшой укол интереса, но потом поняла, что фотошопом умеют пользоваться даже в такой глухой провинции. К концу рабочего дня, я перебрала все причины, по которым туда ехать не нужно, но Вадима не убедила, и из офиса вышла без настроения. Жара к вечеру только усилилась. Трястись в набитой маршрутке мне не хотелось, и я позвонила лучшей подруге, предложив поужинать где-нибудь в центре Уфы.