Сегодня вечером он должен убедить их, что они должны продолжать следовать за ним, после долгой годичной экспедиции, в другую страну за тысячу миль. Подумав об этом, он слегка кашлянул и сказал: «Братья, фарс, который вы разыграли сегодня в Византии, был полезным, Клеандр сразу же выразил сочувствие нашему положению и готов предоставить нам немного еды. Это все ваша заслуга».

Все засмеялись.

Оливос громко сказал: «Командир, это не фарс, а комедия. Ты бы видел, как византийцы падали в обморок от страха».

Раздался новый взрыв смеха, только Матониса мучила совесть, поэтому ему пришлось опустить голову.

«Да, комедия». — Давос вздохнул: «Однако, как долго может продолжаться эта комедия? Мы здесь в ловушке и не можем никуда уйти. По достоверным сведениям, Спарта готова к битве с Персией. Стратег Спарты Фимтрон прибыл в Эфес, чтобы набрать солдат. Как он может отпустить нас, ветеранов, имеющих богатый опыт борьбы с Персией? Пройдет совсем немного времени, и мы снова будем сражаться на персидской земле».

«Неужели это правда? Я устал сражаться с проклятыми персами и не хочу возвращаться на их земли».

«Я уже был готов купить участок земли на Крите и найти жену».

Толпа сразу же заволновалась, и в обсуждении возникло сильное беспокойство

Давос не ответил им, но вместо этого сообщил еще одну удивительную информацию: «Более того, Клеандр скоро уйдет со своего поста, и его заменит Аристарх из Спарты».

Кто-то издал возглас «Ах!».

Давос посмотрел в ту сторону и холодно сказал: «Некоторые из вас могут знать его, а некоторые нет. Я сообщу вам, что этот спартанец стал знаменит в предыдущей войне с Афинами. Не потому, что он храбро сражался, а…». — Давос с внушительным выражением лица сказал, подчеркнув: «Он дважды продавал греков, потерпевших поражение, в рабство».

Это все равно, что вылить ведро холодной воды в кастрюлю с кипящим маслом.

«Неужели он собирается продать нас?».

«Он не посмеет».

«Мы свободные люди, а не враги Спарты. У него нет для этого никаких оснований, это противоречит греческим традициям».

«Спарта и так была неразумной и властной, но теперь, будучи гегемоном Греции, они могут делать то, что не делали раньше».

Давос наблюдал за паникующей толпой и сказал голосом, полным эмоций: «Мы, греки, свободны. Мы терпим лишения, чтобы жить. Однако в глазах спартанцев и граждан этих городов-государств мы — безземельные изгои, воры и грабители, угрожающие стабильности городов-государств. Поэтому Анаксибий может обмануть нас (имеется в виду, как спартанский адмирал обманул их, чтобы они отправились в Византию, сказав, что заплатит им, а затем нарушил свои слова, как только они прибыли) Клеандр также обманул нас, вывел из города и закрыл городские ворота, и мы не только не имеем пищи, но и сталкиваемся с большим количеством фракийцев. Спарта сильна, неужели мы сможем сопротивляться?

Нас либо продадут в рабство, где нас будут морить голодом, пока однажды мы не умрем от истощения на фермах и шахтах, а потом бросят в пустыне. Или отправиться воевать вместе со Спартой, и наше тело будет покрыто ранами каждый день, пока мы не умрем в какой-нибудь неизвестной Персидской пустыне. Конечно, нам может повезти, и мы благополучно вернемся домой, но что с того? Как свободные люди без земли, мы чужие в любом городе-государстве, и нам не положены права ни одного города-государства, мы будем брошены на произвол судьбы, пока не умрем, и никто нас не узнает».

Все слушали молча, так тихо, что было слышно, как кто-то всхлипывает

В это время Давос тоже залился слезами, конечно же, ложными: «Разве такого результата мы хотим после года кровопролитных боев в Персии и борьбы за возвращение домой? Неужели вы не хотите даже права на мирную и счастливую жизнь? Конечно, это не значит, что нам, свободным наемникам, негде жить в этом мире»

Упрямый взгляд Давоса разбудили всех офицеров внутри шатра. Они сжали кулаки и зубы, а их взгляды наполнились гневом и мукой.

Иелос встал, и, протягивая руку, сказал: «Командир Давос! Любимец Аида! Пожалуйста, скажи нам, что мы должны делать? Что нам нужно сделать, чтобы избавиться от нашего затруднительного положения?».

«Да! Нам нужен твой оракул!». — Слова Иелоса напомнили о себе многим, и Капус с Антониосом взволнованно умоляли Давоса.

Когда все взглянули на лицо Давоса, его выражение стало чрезвычайно торжественным: «Прошлой ночью в мой сон пришел человек. Из-за золотого света на его теле я не мог ясно видеть его лица, он вытащил меня из постели, через окно, на воздух, я в страхе смотрю вниз, а передо мной было Средиземное море, а на западе рядом с ним — Италия, похожая на сапог, а еще дальше на западе я увидел Геракловы столбы, как ворота, отделяющие Средиземное море от океана средиземноморское побережье Египта — как длинный зеленый ковер, тянущийся до самой Африки».

Мечтательное повествование Давоса привлекло всех, и они, сравнив свои географические познания, обнаружили, что Средиземное море действительно выглядит так, что заставило их поверить словам Давоса.

«В это время человек, излучающий золотой свет, сказал мне кое-что».

«Что он сказал?». — тут же спросили все.

«Он сказал: «Давос, у тебя и твоих солдат есть задание на западе Средиземья», после этого я начал падать и проснулся». — говорил Давос с затаенным страхом, будто все еще находясь в сонном трансе.