— Сколько у вас человек?

— Восемьсот шестьдесят. И двести пятнадцать коней. Полк боеспособен. Нет только орудий, пулеметов и боеприпасов.

— Кто вывез Знамя?

— Знамя первого гвардейского кавалерийского полка вывез на груди под гимнастеркой командир полка майор Фактор. Знамя первой гвардейской кавалерийской дивизии вынесли в противогазной сумке!

Василий Степанович Попов подъехал к середине строя, остановил коня и заговорил совсем не по-генеральски:

— Низкий поклон вам, дорогие герои! Сердечное спасибо от старого кавалериста…

И, сняв фуражку, поклонился гвардейцам.

13

Ожесточенные неудачами, немцы решились на небывалое — вошли в болотистые леса, оставив на Варшавском шоссе технику. Однако в сырых дебрях боевой пыл гитлеровцев быстро угас. Преследование отступавших беловцев почти прекратилось.

Люди были утомлены до крайности. Павел Алексеевич приказал дать бойцам целый день отдыха. Сам поспал четыре часа и почувствовал, что силы и решительность вернулись к нему. Нелепыми казались теперь ночные предчувствия там, на болоте. Только сердце ныло чуть-чуть, когда вспоминал об этом.

До села Шуи и теперь не очень далеко. Ну и что же?! Он полон энергии, мысли спокойные, ясные. Вокруг немцы, но разве такое положение в новинку?! Если есть противник, значит, есть кого бить. Тревожился о Баранове да Казанкине — радист никак не мог установить с ними связь.

Штаб корпуса разместился на сухом холме близ маленького хутора, через который бежала летняя, едва приметная дорога. По этой дороге подошли неожиданно гитлеровцы.

Их было не очень много. Вероятно, батальон. Десантники, несшие боевое охранение, проворонили их. Наверно, дремали в мелких окопчиках посреди цветущей поляны, разморенные теплом и тишиной.

Уничтожив в короткой стычке охранение, фашисты ринулись на холм, однако были встречены огнем штабных подразделений и залегли. Павел Алексеевич участия в перестрелке не принимал. В такой обстановке не до острых ощущений. Надо по мере возможности беречь себя — сейчас его некому заменить, люди верили ему, верили, что Белов найдет выход из любых положений. На этой вере держалось многое.

А фашистов он все же проучил. Пока они вели бой со штабными подразделениями, Белов подтянул к флангам вражеского батальона десантников и пехоту. Нажали дружно с трех сторон. Немцы бросились назад, к хутору. Из огневого мешка выбраться удалось немногим.

Эпизод сам по себе обычный, не генеральского размаха. Но людей эта победа приободрила, у штабных офицеров заметно улучшилось настроение. Гитлеровцам-то всыпали, а потерь в штабе почти не было. Только переводчику Дорфману пуля попала прямо в лоб, в звездочку на пилотке. Звездочка так вся и врезалась в кость, без хирурга не могли ее вытащить.

— Ну и дела! — удивлялся видавший виды Кононенко. — Это счастье, что пуля разрывная, на осколочки разлетелась. От простой пули сразу конец: в мозг вдавила бы звездочку. А теперь отлежится в госпитале, только пятиконечный знак до самой смерти останется.

— В госпиталь еще попасть надо, — ответил кто-то. — На Большой земле госпиталь.

— Думаю, самолеты пришлют за ранеными.

Перевязанного переводчика положили в штабную повозку.

Между тем Павел Алексеевич, не дожидаясь, пока противник подбросит к хутору резервы, отдал распоряжение уходить дальше на юго-запад. Раздалась команда: «По коням!»

Надо было посоветоваться с ближайшими помощниками, наметить новые планы. Тут как раз вернулся комиссар, последние сутки находившийся в стрелковой дивизии. Явились вызванные генералом полковник Зубов и подполковник Вашурин. Поехали тесной группой, обсуждая положение.

Сперва подвели итоги. Через Варшавское шоссе не смогла прорваться 2-я гвардейская кавдивизия. Остались в лесах 8-я воздушно-десантная бригада и 329-я стрелковая дивизия. С ней — значительная часть обозов группы, большое количество раненых.

Людей насчитывалось примерно столько же, сколько ушло с Барановым. Однако в частях не было боеприпасов. Артиллеристы и минометчики, израсходовав все снаряды и мины, бросали бесполезную теперь технику среди болот. Все войска, находившиеся с Беловым, не могли бы сейчас вести бой даже с одной немецкой дивизией. А противник имел, по меньшей мере, четыре. Значит, силой через Варшавское шоссе не пробиться.

— Что для нас главное? — спросил комиссар, похлестывая веткой по голенищу. — Главное спасти людей, вывести к своим. А раз так, раз вместе пробиться нельзя, надо просачиваться мелкими группами. Народ у нас опытный.

— Это правильно, — ответил Белов. — Только не следует дробить части на мелкие группы. Через шоссе таким способом просочиться легче, не спорю. Но впереди сплошная линия фронта. Там придется прорывать немецкие позиции, а мелким отрядам это не под силу.

— И управлять ими невозможно, анархия получится, — вставил начштаба Вашурин. — Лучше сохранить части во главе с командирами.