Павел Алексеевич был оживлен в тот праздничный вечер, чувствовал себя бодро. Радушный хозяин никого не оставлял без внимания, шутил, припоминал веселые кавалерийские истории. Он сказал мне, что начинает работать над статьей о психологии солдата в современном бою.

Летом и осенью виделись мы реже обычного. Жизнь текла своим чередом. И вдруг 3 декабря рано утром ко мне пришел Кононенко. Увидев его опущенные плечи, потухшие, заплаканные глаза, я понял — случилось непоправимое. Сам собой вырвался вопрос:

— Когда?

— Сегодня ночью, — хрипло произнес Кононенко, — Сердце.

Потом был просторный зал Центрального Дома Советской Армии, затянутый черным крепом. Сменялся почетный караул. На высоком постаменте лежал среди цветов человек с очень знакомыми чертами лица, но было оно застывшее, неподвижное, далекое от земной суеты.

Входили в зал маршалы и генералы. Тихо подошел к гробу Климент Ефремович Ворошилов: маленький, совершенно седой, в неброском синем костюме. Поклонился, устало сел рядом с Евгенией Казимировной. С другой стороны приблизился крепкий, несгибаемый словно штык Буденный.

Негромко звучала музыка:

Прощай же, товарищ, ты честно прошел

Свой доблестный путь благородный…

Я держал в руках записку, найденную в партийном билете Павла Алексеевича. Это были последние слова, обращенные к единомышленникам-коммунистам, и я считаю, ко мне лично. На бланке депутата Верховного Совета стояла дата: 3 мая 1955 года.

«Ввиду частых приступов стенокардии решил вложить в партийный билет эту записку. Несмотря на трудности, переживаемые страной и партией, я твердо верю в нашу Коммунистическую партию и ее Центральный Комитет. Есть ряд явлений, в том числе и послевоенных, которые заслуживают суровой критики, но критика неудач еще более убеждает меня, что программа Ленина — единственно правильная программа.

После кончины Сталина делаются величайшие усилия для исправления недостатков. Я смотрю в будущее с убеждением, что дело, которому я посвятил всю свою жизнь, есть дело правое, испытанное и в горе и в радости. С чувством благодарности и признательности Коммунистической партии я оставлю жизнь, когда остановится сердце.

Прощайте, товарищи!

П. Белов.

Все верно и с особой силой и ясностью подтверждено XX съездом КПСС.

П.Б. 09.3.56 г.»

Среди самых дорогих мне бумаг храню я это посмертное послание Павла Алексеевича.

В сырой и промозглый декабрьский день проводили мы генерала Белова в последний путь. Трижды прозвучали залпы салюта. Еще одна могила прибавилась на Ново-Девичьем кладбище. И если тебе, читатель, доведется побывать там, разыщи эту могилу и поклонись ей.

notes

Примечания

1

Касаткина З. М., переехав в Москву, долго работала научным сотрудником в Библиотеке имени В. И. Ленина. Павел Алексеевич Белов много раз встречался со своей учительницей, переписывался с ней. Умерла она в 1949 году. (Прим, авт.)

2

Губернский комитет большевиков. (Прим, авт.)

3

Вероятно, разведчик обнаружил одну из дивизий 14-го моторизованного корпуса гитлеровцев. Этот корпус вечером 2 августа прорвался в район Первомайска, отрезал путь на восток войскам 6-й и 12-й армий Южного фронта. Многие части этих армий оказались в кольце. (Прим, авт.)

4

Теперь Лихвин переименован в Чекалин.

5

Штрафные офицерские батальоны по пятьсот человек каждый. (Прим. авт.)

6

Как стало известно позже, ночью батальон десантников майора Калашникова вышел на автостраду севернее Реброво, но никаких советских войск там не обнаружил и вынужден был отступить. (Прим. авт.)