— Камилла, чудесно выглядишь, очень рад тебя снова увидеть, — я легко поклонился, пропуская её впереди себя. Было странно видеть девушку без телохранителей, но, видимо, ей уже надоело сидеть в четырех стенах, и она вышла размяться.

— А какими ветрами тебя сюда занесло? — она смотрела довольно равнодушно, и задавала вопросы просто из вежливости.

— Проверить, как закончился ремонт. — Я мысленно усмехнулся. Вот так, Костик, и так бывает, что женщины остаются к тебе абсолютно равнодушными, и делают предметом своих грёз кого-то вроде нудного Лейманова. — Кроме того, мне нужно было уже переговорить с Виктором Леймановым о делах. В прошлый раз наш разговор не состоялся по вполне прозаичным причинам — он спасал вашу жизнь, и ему было не до меня.

— Ты очень серьезен, что-то произошло? — у неё скулы чуть тронула краска, когда я расхваливал Витьку.

— Умер мой прадед Андрей Ушаков, он же прадед Егора, ты же помнишь Егора, который сейчас вместо него должен принять клан? — я внимательно смотрел на неё.

Ты дочь правящего клана, ты должна всё знать про Ушаковых и Орловых. Это меня не учили, потому что ни у кого даже мысль не проскользнула, что я когда-то не только наследником Кернов стану, но меня и выше начнут проталкивать. А всё потому, что дядька императора, чтоб ему в Бездне демоны задницу как следует поджарили, решил вырезать мою семью. И твой клан, дорогуша, в этом тоже замарался. Может быть, приказа твой папаша и не отдавал, но всё, что произошло с нами и Ушаковыми, а также с поездом, в котором погибли наследники многих Российских кланов, делалось с его молчаливого согласия. А ещё у вас не хватило мужества признать ошибки и извиниться, как это сделал Восточный император. Или же вы сочли какие-то там извинения недостойными себя. Вот только за всё в этой жизни надо платить, и в данном случае, платить придётся тебе, дорогая моя. Потому что другой выход, для того, чтобы избавить тебя от брака с Адреасом, конечно же есть, вот только я даже не собираюсь его искать.

— Это ужасно, мне непременно нужно сообщить отцу, чтобы он выразил свои соболезнования, — двери лифта открылись, и она уже хотела было убежать, но я довольно аккуратно подхватил её за локоток.

— Не спеши, чтобы достойно помянуть Андрея Никитича служащие отеля очень постарались, и накрыли поминальный стол. Кроме меня будет ещё Матвей Игоревич Подоров и Виктор Лейманов. Я бы хотел, чтобы и ты присоединилась к нам. Думаю, что и старику было бы приятно, чтобы его добрым словом вспомнила хорошенькая девушка, которая хоть и заочно, но знала его. — Говоря это, я довольно настойчиво потянул её к ресторану, где нас уже ждали Матвей и напряженный Лейманов.

— Но… я… — она попыталась упираться, по привычке оглядываясь по сторонам. Всё ещё ждала, что охранники придут на помощь.

— Не надо вырываться, а то окружающие подумают, что я тебя заставляю идти за собой.

— Но ты и так заставляешь меня, — прошипела Камилла, но шла, больше не сопротивляясь, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. При этом она старательно улыбалась окружающим. Хороша, даже сказать нечего. Не был бы женат, точно приударил бы за девочкой, а Витёк пошёл бы на хер, раз ушами хлопал, вместо того, чтобы моментом воспользоваться.

— Ну что ты, когда я заставляю, это выглядит немного по другому. Тебя же я настойчиво приглашаю. — Я улыбнулся, входя в ресторан.

— Я даже боюсь представить, как именно ты заставляешь, — прошептала она.

— Не стоит портить себе аппетит. Уверяю, Давид превзошел самого себя. — И я ловко отодвинул стул, помогая, а точнее, усаживая её на мягкое сиденье.

— Госпожа Камилла, какая неожиданная приятность, — Подоров приподнялся и наклонил голову. — Вы тоже знали Андрея Никитича?

— Заочно, — процедила она. — Константин умеет быть чрезвычайно настойчивым, ему в такие моменты практически невозможно отказать.

— Увы, не всем и не во всём, — я развёл руками и в этот самый момент появился Армен, который нёс вино в оплетенной лозой бутылке.

— Сегодня такой скорбный день, — он покачал головой. — Даже небо льёт слёзы, — мы невольно повернули головы к окну, за которым действительно хлестал ливень. Надо же, мы так были заняты нашим маленьким противостоянием, что пропустили момент, когда пошёл дождь. — И даже лоза дала сегодня больше сока, чем обычно, оплакивая всеобщую потерю. Мы приняли решение огородить этот меч, чтобы он всегда напоминал нам о великом человеке, который оставил нам его здесь, как наказ. И прикрутим табличку. Вы же не против, Константин Витальевич?

— Э-э-э, — протянул я, глядя на упомянутый меч. Ну, ладно, пусть будет так. Пусть это Андрей Никитич, а не Егор Александрович тут силушку дурную показывал, и нечто важное потомкам передал. — Хорошо, я не возражаю.

Подоров перехватил мой взгляд, но промолчал. Когда же Армен разлил по бокалам вино, и отошёл от стола, оставив бутылку, он поднялся на ноги и поднял свой бокал.

— Ну что же, помянем Андрея Никитича. Хоть и были у нас с ним разногласия, и не мало их было, но человек он был хороший, прожил более чем достойную жизнь и воспитал хорошего приемника. — Мы поднялись вместе с ним.

Я в последний момент нейтрализовал вино в своём бокале, а вот все остальные его выпили. Камилла сразу поплыла, её глаза заблестели, а щеки раскраснелись. Виктор тоже слегка расслабился. Может и не надо возбуждающего. Пить они явно не умеют, а вино Армена очень коварное, я по себе знаю, хотя я в этом деле экспертом быть не могу, по весьма объективным причинам.

Чтобы они совсем уж не напились до состояния «делай со мной, что хочешь, а я пока посплю», я велел Армену ограничиться одной бутылкой. В конце концов, у нас поминки, а не попойка.