— Я и не сомневалась. Ведь в чем в чем, а в этом ты никогда не лгал. Всегда исполнял обещания.

Не удержалась, съязвила. Но не жалела. Может, защищала так свое бедное сердце, которое этот человек ранил так много раз. Всегда ставил долг и друзей превыше ее. А теперь заявляется. И на что надеется только? Что примет? Год назад бы приняла. Сейчас… если попросит. А он не попросит. Слишком хорошо его изучила.

Она ушла, а он устало облокотился на стул. Не спал все чертовы четыре дня, что она была здесь. Уговаривал, убеждал, угрожал. Лестар ни в чем не изменился. Как был два года назад упертым ублюдком, так и остался.

И такой же изворотливый. Знает, как и на что нужно давить. Впрочем, только такие становятся блестящими политиками и неплохими королями. Зря Мила все это затеяла. Артуру до него далеко и в безжалостности, и в умении держать лицо, и в стратегических ходах. Странно, но сейчас он поразительно отца Милы напоминал. Не знал бы, решил, что они родственники.

И как же точно он все просчитал. Он понял это еще при первой встрече, но сегодня король превзошел себя.

— Как ваша драгоценная… кто она вам? — спросил он, вольготно расположившись в кресле у камина с бокалом чего-то крепкого в руках. Не пил, а только наблюдал сквозь призму стакана, как играет огонь, выбрасывая языки пламени.

Наконец Заку позволили сесть в соседнее кресло. Спасибо, что не у ног.

— Вроде не жена, не любовница, не подруга и даже не знакомая. Может… мать вашего сына?

— А я вот тоже думаю… Кем вам приходится Мила? Не жена, не любовница, не подруга и даже не мать вашего сына. Какая досада.

— Любого другого арестовал бы за дерзость, но вы… мне нравитесь. Не лебезите, как другие. И четко знаете, чего хотите.

— А я, признаюсь, никогда не питал к вам ответных чувств.

— По краю ходите, — беззлобно заметил он.

— Я знаю, — согласился Зак.

— Одна вещь не дает мне покоя. Скорее, вопрос, который я никак не могу разрешить.

— Почему она вас спасла?

— Я был совершенно уверен, что она меня ненавидит. И так рисковать собой… Я ведь знаю, видел по глазам, чем она тогда рисковала. Именно поэтому ваши друзья живы сейчас. Только поэтому.

— У нее всегда было доброе сердце. Еще с детства подбирала больных зверей и тащила в академию.

— Сравниваете меня с плешивым котом? — рассмеялся он, хотя ничего смешного во всей этой истории не было.

— А если серьезно, вы и сами все знаете. Принцесса Элиани любила лишь однажды и, несмотря на все слухи, если она… если она пришла к вам, значит не просто так.

— Вы хотите сказать, что я второй? — усмехнулся он, — Сомнительная честь.

— Я хочу сказать, что она не такая, как вы воображаете.

— Откуда вам знать, что я о ней думаю? Что вы вообще можете знать? — он встал, снова посмотрел на камин и швырнул бокал в огонь. Он зашипел, затрещал, повалил дым, но Лестар не замечал. Глядел куда-то сквозь все это. — Она где-то там сейчас. И если бы я мог, разобрал этот чертов мир по кирпичику, чтобы найти. Но у меня связаны руки. Эти твари из Легории полезли, словно тараканы из щелей. Им нужен Свер. Непонятно зачем. Не сегодня-завтра война будет. И анвары с их секретами. Жаль, и их нельзя назвать тараканами. Потому, что эти куда опаснее безликих. И не отвертишься. Придется скрыть все. Я не могу позволить себе сейчас слабость. Тем более в таком положении. Очень многие жаждут стереть Морию с лица земли и, черт возьми, она многому поспособствовала. Почему?

— Потому что ненавидела.

— А сейчас нет? — с надеждой спросил он.

— Я не знаю. Мне не дано понять ее чувства. Впрочем, чувства женщин всегда странные и непредсказуемые. В один миг они любят, в другой ненавидят, в третий обжигают своим безразличием.

— Да, — усмехнулся король, — Вы правы.

А потом подошел к окну и отодвинул край портьеры, чтобы взглянуть на ночной, полный тревоги и страха город. Он так и не успокоился, бурлил, как кипящий котел, готовый вот-вот выплеснуться наружу. Слишком много в Юдинии было недовольных властью, недостаточно для настоящего, полноценного мятежа, но другие острова таким благоразумием не отличались. И в этом была еще одна причина, держащая его на привязи.

— Она где-то там. Вместе с этим… рабом. И знаете… меня больше страшит не то, что она с ним, а то, что может попасть в самую гущу свалки. Наверное, это и есть любовь.

— Наверное, — согласился Зак, — Но вы ведь не просто так меня сюда позвали. И уж точно не за тем, чтобы говорить о любви.

— Отчего же? О чем еще могут говорить двое здоровых, нормальных мужчин, как не о женщинах? Скажите, ваша Жанна… вы любите ее?

— Думаю, сейчас не место и не время…

— Любите? — перебил Лестар и снова уселся в кресло.

— Слово любовь слишком слабо отражает глубину моих чувств.

— Значит, сделаете все ради нее.

— Допустим.

— Тогда вы поймете, насколько выгодную сделку я вам предлагаю. Вы возвращаете мне мою женщину, а я вам вашу.

— Так просто? — усмехнулся Зак, прекрасно осознавая, что за простым предложением всегда идет сложное.

— А вы проницательны. Жаль не в моей команде.

— А разве она у вас есть?

— Вы правы. В этом логове змей трудно встретить хоть одного преданного человека. Я сам предавал, и не раз. Предам снова, если придется. Но настоящая дружба… Никогда не мог понять этого. Видел ваши отношения с Милой и не мог понять. Признаюсь, одно время думал, что вы любовники. Откуда в вас такая преданность другому человеку?