"Ну вот, наш мозгоправ нашел себе нового пациента!", пьяно заржал тогда Мэтью, чем вызвал сердитый взгляд Барлоу и неслабый толчок в бок от Алекса. В тот вечер Алекс вежливо поблагодарил доктора за приглашение, совсем не догадываясь, что очень скоро жизнь подбросит ему серьезный повод для этого визита…

***

Прошло два месяца со дня их знакомства, и Алекс уже почти выбросил этот разговор из своей головы. Да и зачем ему это было нужно? То, что теперь он знал, как называется его болезнь, на самом деле ничего не меняло в жизни Алекса. Он был абсолютно уверен, что Барлоу не сможет предложить ему ничего нового для излечения от недуга – все известные способы за многие годы были проверены на нем и другими эскулапами. Алекс давно уже стал считать редкие припадки своей особенностью, чем-то сродни рыжему цвету волос или непропорционально большой голове у некоторых людей. Он научился усердно и ненавязчиво для других избегать тесных помещений, лестничных пролетов и всего того, что могло бы вызвать у него хотя бы малейшую панику. Никто, кроме близких, даже не догадывался о его страхах. Болезнь была подобна червоточине внутри крепкого яблока: ее не будет видно, пока не расковыряешь плод до середины или не разломишь его пополам. Это стало проклятием, злым роком Алекса с того самого дня, когда он мальчишкой спрятался на фабрике отца…

Его прадед, Эзра Тернер, сделал свое состояние на добыче и продаже свинца. Дед Генри, (который за свой буйный нрав был больше известен в Лондоне под прозвищем "Харди") расширил семейный бизнес за счет колониальных войн в Южной Африке. Отец же Алекса не пошел по его стопам и занялся более мирным делом – изготовлением свинцовых труб. Он ушел из жизни несколько лет назад, но пропасть, которая образовалась между ними в тот злополучный день, сохранилась в душе Алекса до сих пор…

***

Настойчивый голос доктора вернул его к действительности.

– Расскажите мне о том случае, как можно подробнее… Я понимаю, что это вызовет у вас боль, но, к сожалению, без этого не обойтись. – Барлоу немного развернулся в кресле и взял с рабочего стола небольшой блокнот в кожаном переплете и карандаш.

На лице Алекса отразилось замешательство. Через мгновение его щеки побледнели, и он судорожно вздохнул.

– Успокойтесь… Сейчас у вас нет ни малейшего повода для беспокойства. – Барлоу немного наклонился вперед и ободряюще потрепал Алекса по колену. – Абсолютно ни одного. – Добавил он, растягивая слова.

– Я понимаю, Курт… Но все же, черт побери… – Он, наконец, смог взять себя в руки и несколько раз глубоко вздохнул.

– Хорошо… я немного помогу вам… – Барлоу задумчиво постучал пальцами по блокноту и внезапно воскликнул. – Какого дьявола, вы полезли в ту дыру?

Алекс замер от неожиданности, но тут же громко расхохотался.

– Браво, док! Мэтью не зря мне вас нахваливал. Ваши методы работают. – Лицо Алекса снова стало серьезным. – Вы правы, мне очень трудно об этом говорить. Я словно мальчишка боюсь нового приступа.

– Не надо этого бояться. Я держу все под надежным контролем, Алекс. Вам не о чем беспокоиться в моем присутствии… Вы готовы?

– Да…

Барлоу открыл блокнот и покрутил в руке золотистый карандаш.

– Вы хорошо помните те события?

Алекс кисло усмехнулся.

– Пожалуй, это одно из самых ярких воспоминаний в моей жизни.

– Сколько вам было лет?

– Девять… – Алекс грустно вздохнул. – За неделю до этого я отметил свой день рожденья.

– Мэтью говорил, что вы рано потеряли мать.

– Это произошло в том же году и послужило… причиной моей ссоры с отцом.

– Ссоры?

– Да, в тот день мы сильно повздорили, и я сбежал от них… – Алекс запнулся. – От него во время прогулки по нашей фабрике.

– Алекс… – В голосе Барлоу послышался упрек. – Не надо от меня ничего скрывать. Только так я смогу излечить ваш недуг… Я повторю еще раз… Вам не о чем беспокоиться… Договорились?

На лице Алекса промелькнуло сомнение, он нахмурил брови, отчего на его лбу образовалась глубокая складка. Барлоу терпеливо ждал, когда тот примет решение.

– Ее звали Джоан… – Алекс почувствовал облегчение от своих слов. – Отец познакомился с этой женщиной через несколько месяцев после смерти матери. Он держал свои отношения в тайне… В тот ужасный день он решил познакомить нас… Я помню, что отец был очень весел и возбужден от счастья. Мы пообедали у нас дома, а потом отправились на прогулку…

Барлоу внимательно наблюдал за Алексом, стараясь не пропустить ни одной эмоции, которые словно маски мелькали на его лице.

– Мне хотелось плакать от обиды и злости, но… за столом я смог сдержать свои чувства, хотя ни один кусок не лез мне в горло… Помнится, я даже смог пару раз выдавить улыбку на лице…

Алекс сделал паузу, вытащил из кармана платок и промокнул им вспотевший лоб. Барлоу молча указал ему на бутылку с шерри, но тот лишь вяло отмахнулся рукой.

– Не знаю, почему, но отцу вдруг пришла мысль показать Джоан нашу фабрику. На мой взгляд это была ужасная идея.

– И вы устроили истерику?

– Да… Едва мы оказались там, я вспылил и наговорил ему массу гадостей. Мне до сих пор стыдно за свои слова… Я помню, как внезапно побледнел отец, и улыбка исчезла с его лица… А, потом… потом я разрыдался и сбежал. Мне хотелось забиться в самый темный угол и умереть.