Когда прибыла следственная группа и начала осмотр трупа бандита, Козлов прямо в бараке решил поговорить с Крайко.

— Станислав, ты готов во всем признаться и, таким образом, облегчить свою участь? Помни, ведь ты же находишься под расстрельной статьей.

— Ничего не знаю, — буркнул задержанный. — Приехал домой с другом пообедать, а ваши как налетели… Почему они его убили?

— А почему ты убил нашего коллегу? — еле сдерживая себя, спросил Козлов. — Если ты кого-то убиваешь, то будь готов к тому, что тебя тоже могут убить.

— Никого я не убивал! — крикнул задержанный. — Я знаю ваши методы, вы хотите повесить на меня чье-то убийство!

Тут нервы у начальника уголовного розыска не выдержали, он, схватив бандита за грудки, процедил сквозь зубы:

— Ты тоже труп, мы тебя сведем в могилу!

Когда Козлов брезгливо оттолкнул от себя преступника, тот, упав на пол, стал биться в истерике:

— Никого я не убивал! Не вешайте на меня трупы! Вы за все ответите!

Услышав крики, выглянула из комнаты мать бандита:

— Пошто бьете моего сыночка?! Прокурору будем жаловаться!

Козлов, выкатив глаза, рявкнул на женщину:

— Закрой дверь с той стороны!

За весь день Крайко так и не признался во всех своих преступлениях, в том числе и в убийстве Каприна, и опера отвели его в изолятор.

К этому времени появился Иванов и доложил Козлову:

— В кладовке, в тайнике под дощатым полом, обнаружена часть денег в сумме семи миллионов рублей. Остальные, по всей видимости, они успели потратить.

— Или проиграли в казино, — задумчиво произнес руководитель.

Ночью начальник уголовного розыска, собрав оперативников, высказал свое мнение:

— В принципе, у нас есть все доказательства преступной деятельности банды, один из ее членов дает признательные показания, так что дело в суде пройдет без сучка и задоринки. Единственно, что нас беспокоит — это Каприн. Скорее всего, его уже нет в живых, надо всеми способами найти труп и по-человечески похоронить.

— Эта сука Нежданова! — поневоле выругался Сологубов. — Сфабриковала дело и довела до убийства!

— Скорее всего, она не сфабриковала дело, а добросовестно заблуждалась, — поправил опера Козлов. — Но это не снимает с нее ответственности.

Несмотря на ночь, Сологубов позвонил Маше:

— Это я, Володя. Маша, крепись, все худшие наши опасения сбываются. Его, вероятнее всего, убили, пока мы не можем найти тело.

После долгого молчания девушка сквозь рыдания спросила:

— Это точно?! Может быть, он живой?! Нет, он живой, он бы себя в обиду не дал!

— К сожалению, Маша, это правда.

— Нет, неправда, он живой! — в отчаянии крикнула девушка. — Скажи, что он живой!

— Маша, постарайся успокоиться, завтра с утра я тебе позвоню, сообщу о ходе расследования, — ответил ей опер и положил трубку.

В расстроенных чувствах он опустился на кресло и обратил внимание, как один из оперативников натягивает на голову изъятую маску Брежнева. Убедившись в реалистичности маски, он попросил:

— Накинь на себя телогрейку и стой в коридоре. Я вызову дежурного, проверим его реакцию.

Как только опер, одев на себя изъятую с какого-то убийства замызганную телогрейку, вышел за дверь, Сологубов по прямой линии связался с дежурным:

— Товарищ майор, почему у вас в коридоре торчат какие-то бичи?

Вскоре за дверью послышались крики дежурного офицера:

— Как ты сюда попал?! Кто тебя вызвал?! А ну-ка, вон отсюда, пьянь!

Когда послышался шум борьбы, Сологубов выглянул наружу и увидел, как милиционер пытается скрутить оперу руку.

— Стоп, эксперимент закончен, — рассмеялся Сологубов и обратился к дежурному: — Извините, мы хотели проверить, насколько жизненна маска. Теперь убедились, что да, жизненна.

Опер, участвовавший в эксперименте, смеясь, стянул с себя маску, дежурный, обиженно сверкнув глазами, проговорил со злостью:

— Шутки шутить надумали, охламоны эдакие! Вот сейчас бы пристрелил вашего опера, и поминай, как звали!

На следующее утро во время утреннего совещания Козлов поинтересовался:

— Что дал обыск в доме у Климова?

— Ничего интересного… — ответил Иванов и схватился за голову: — Мать честная, мы там забыли засаду из ОБХСС!

Отдел по борьбе с хищения социалистической собственности совсем недавно был преобразован в отдел по борьбе с экономической преступностью (ОБЭП), поскольку с падением Советского Союза социалистическая собственность канула в лету. По серьезным тяжким преступлениям уголовный розыск привлекал обэповцев для засад и рейдов.