– Ты всегда теперь не вовремя. Что хотел?

Слышу его короткий ироничный смешок в динамике. Прямо по нервам мне. Все тело начинает дрожать, как будто на мороз выскочила. И точка равновесия, которую я с таким трудом нащупывала все эти три недели, и почти на нее набрела, опять безвозвратно ускользает от меня. Боль начинает медленно топить, поднимаясь из самой глубины. Чистая, тяжелая, раскаленная боль.

Нет, зря я взяла трубку, я еще не готова его слышать. Еще совсем не зажило.

– Хотел сказать,что я собираюсь приехать на следующие выходные к детям, - Сашкин голос спускается на пару тонов ниже, становясь совсем уж бархатистым.

Это так отчетливо слышно в темноте и тишине моей спальни. Он настолько мужчина даже в этом, что мне невероятно сложно это не замечать.

– Я прилечу в пятницу, улечу в воскресенье, - продолжает мой бывший муж твердо.

Его тон не предполагает возражений, и меня от этого ожидаемо подрывает. Может мы не можем на следующие выходные. Может у нас планы. И вообще...Где он собрался жить с пятницы по воскресенье? Здесь...у меня?!

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Сообщаю, Лиз...

– А должен спрашивать, у меня есть своя жизнь, мне это может быть неудобно. У нас могут быть дела, ты не думал?
– завожусь еще больше от собственных озвученных мыслей.

Сажусь на кровати. Возбуждающий щемящий трепет уходит, уступая место ядовитому раздражению.

– Я только что разговаривал с Левкой и Алисой по фейстайму. Мелочь согласна, и никаких других планов у них нет, - отрезает Сашка, подпуская в голос металл.

Вспыхиваю и вскакиваю с кровати, не в силах больше сидеть. Сука, за моей спиной, а?!

– Молодец какой, - язвлю в трубку.

– Спасибо, Кисуль, - передразнивает мой тон.

– Не смей меня так называть!
– ору в динамик.

Молча громко сопим в телефон. Опять становится немного жарко. Боже, я конченая извращенка, но я не могу, слушая его учащенное дыхание в трубке, не думать о том, когда оно еще такое бывает! Хочется вынести себе мозги! И залить ледяной водой низ живота...

– А жить где будешь?
– бурчу.

– Меня бы устроило в их комнате на полу.

– Я тебя на порог не пущу!

Молчит пару секунд. Я закрываю глаза, растирая пальцами лоб. Голова начинает раскалываться. Да, я в курсе, что это ужасно звучит. И может я не права, но я не вынесу Сашку, двое суток шатающегося по нашей маленькой квартире! Я убью его и себя...И трахну...И потом снова убью...Ненавижу его...Мне так плохо от одного его голоса сейчас...Плохо и лихорадочно трясет...

– Ратмир сейчас предложил остановиться у него, - раздается в трубке вдруг ставший холодным и отстраненным голос, - Так что, если не хочешь, можем вообще не видеться...

Сглатываю. Молчу. Это он приедет, будет в каких- то нескольких километрах от меня, и я...не увижу его???

В горле собирается ком. Сжимаю пальцами шею, словно пытаюсь его раздавить.

– Ратмир? Ладно, так устроит, да...- сиплю глухо.

В наших динамиках повисает тишина. Не кладем трубку. Я не знаю, почему Сашка не кладет - у меня на это просто нет сил. Я не могу оборвать тихий звук его дыхания сама...

– Лиз, я буду рад, если ты приедешь. Мне очень плохо без тебя...

Рвано втягиваю воздух в себя.

– Пока, Саш, - и резко сбрасываю. Швыряю на кровать гаснущий телефон, словно он раскалился в руке до бела.

Дышу- дышу- дышу. Не успокоиться никак. Наизнанку выворачивает. Сердце вскачь. Падаю на кровать. Глухо стону, прикрывая ладонями рот.

– Лиз, ты как там?
– дверь в спальню потихоньку приоткрывается, и пороге появляется Влада.

– Все нормально, да, - опять сажусь. Трясу головой, пытаясь поскорее прийти в себя, промокаю пальцами чуть повлажневшие глаза, - Пошли на кухню.

Встаю и подбираю с кровати телефон.

– Зачем звонил?

– На следующей неделе к детям приедет. Будут у Ратмира жить, мне можно не появляться. Просто предупредил...

36. Сашка

Пока, Саш...Пока, Саш...Пока, Саш...

Я уже сбросил вызов, а Лизин простуженный шепот так и стоит в голове, резонируя в грудь глухой ноющей болью.

И хочется выть от того, насколько все вышло неправильно.