Мы много разговариваем, но я в основном отвечаю коротко. Откуда мне знать, как общаться с таким взрослым мужчиной? Как заинтересовать его? Слышала, что мужчин раздражают болтливые женщины. Но и пугливые девственницы наверняка не в его вкусе.

Илона дала мне напутственные указания. Но следовать им невозможно. Да даже первый пункт её списка нереализуем! Как можно раскрепоститься и вести себя естественно, когда меня словно подключили к розетке и тело подрагивает от напряжения и бегущего по венам электрического тока?

Олег расспрашивает о моих увлечениях и привычках. Я понемногу втягиваюсь в беседу и рассказываю ему об учёбе в университете, который только что окончила и жду вручения дипломов.

– Вообще-то я хотела поступать на романо-германскую филологию, но на бюджет был очень высокий конкурс – мне не хватило всего одного балла. Пришлось идти на востоковедение, но я не жалею и даже рада, – делюсь историей своего странного выбора специализации.

– Неужели тебе было так принципиально учиться на бюджете? Это такой новомодный фетиш у современной молодёжи? Подозреваю, для Виктора ничего не стоило оплатить тебе контракт.

– Да, но-о… – тяну, не зная что ответить.

Мне вовсе не хочется вовлекать Орлова в сложности наших семейных взаимоотношений. И тем более не хочется выставлять себя дурой, ведь я ею не являюсь, что бы папа обо мне ни думал!

– Я хотела учиться именно на бюджете. Чтобы никто не говорил, что отец купил мне диплом, – ляпаю первое, что приходит в голову, чтобы выкрутиться. Хотя это глупость, конечно.

– Странное желание. Не вижу ничего предосудительного, чтобы Виктор оплатил тебе учёбу, ведь для него это сущие копейки. А бюджетное место мог бы получить другой студент, у которого нет возможности оплатить контракт, – Олег озвучивает мои мысли.

Я тоже надеялась, что папа даст мне деньги на контракт, ведь у меня были довольно высокие баллы. И не было никаких оснований опасаться, что я не потяну учёбу. Это ведь иняз, а не математика! Даже и сравнивать нечего.

Но он упёрся и заявил, что с детства оплачивал мне англоязычную гувернантку и не считает необходимым платить за английский снова. Особенно с учётом того, что я едва окончила школу. Почему-то он вбил себе в голову, что в университете я тоже учиться не смогу и непременно опозорю его… Поэтому пришлось идти туда, куда мне дали бюджетное место, – на китайский. Я зарегистрировалась на него для подстраховки на случай, если на английский не пройду даже на контракт.

– И как тебе восточные языки? Какой именно ты учила? – интересуется Орлов. – Реально можешь и общаться, и читать-писать? Понимаешь все эти иероглифы?

– Основным языком был китайский. Я с детства на нём хорошо разговаривала. У нас соседи – китайцы, у них две дочери примерно моего возраста, с одной из них мы потом вместе учились в школе. Я научилась китайскому быстрее, чем они освоили русский, поэтому мы на нём и общались. Чего мне действительно не хватало, так это знания грамматики. Так что учёба в университете пошла мне на пользу и восполнила все пробелы, – улыбаюсь и гордо поднимаю голову. – Так что да – и читаю, и пишу, и могу синхронно переводить. И иероглифы, конечно, знаю.

Хоть я слаба в математике, зато иностранные языки мне даются намного легче, чем другим. Не понимаю, почему папа упёрся в экономику. Не всем же работать финансистами или бухгалтерами! Кто-то должен переводить. Так почему не я?

– А Виктор догадывается, что ты знаешь китайский? На прошлой неделе он как раз искал переводчика…

– Может быть, нужна была специальная терминология, и он не был уверен, что я справлюсь? – выгораживаю отца.

Мне до слёз обидно. Я уже который месяц ищу работу. Но к себе в компанию папа категорически не хочет меня брать – не верит в меня и даже не даёт шанса продемонстрировать свои навыки. И партнёрам, судя по всему, запретил меня принимать. А конкуренты только слышат фамилию Мезецкая – сразу отказывают… А мне так хотелось бы куда-то устроиться и применить на практике знания.

Вечер заканчивается вполне терпимо. Мне удаётся усмирить свою дрожь. И даже кролик лишь нетерпеливо ёрзает где-то возле сердца.

Вопреки предположениям Илоны, никаких непристойных предложений или намёков Олег мне не делает. Разве что рассматривает меня внимательнее, чем допустимо.

Хотелось бы понять, нравится ли ему то, что он видит. Но я не умею читать между строк, и Орлов остаётся для меня закрытой книгой. Наверное, окажись где-то поблизости сестра, она бы уже поставила диагноз и вынесла вердикт, но мне спокойнее без неё. Если лоханусь, то никто об этом не узнает.

Когда мы подъезжаем к дому, Олег целует мою ладонь и пристально смотрит в глаза. Под его взглядом горячо, кролик опять пускается вскачь, высекая крамольную мысль, что мне бы хотелось, чтобы Орлов меня поцеловал.

Но этого не происходит. Наверное, это правильно. Потому что если бы он только коснулся моих губ, я обязательно сгорела бы в пожаре своих эмоций. Их слишком много, они и без поцелуя обжигают до боли…

– Я завтра возвращаюсь в столицу, – говорит мне мужчина на прощание. – У меня там неотложные дела. Вернусь через десять дней. Не занимай вечера, у меня есть на них планы.