Шрифт:
Светоч нахмурился, но промолчал. «Как могло случиться, что Замарова падь обернулась ловушкой? – раздумывал он с бесконечной досадой. – Откуда здесь взялись воины Данхара? Неужто лживый трус Аршалай набрался храбрости и все-таки повел свою игру? Кто выдал заповедное место? Ясно одно: накхи лишь повинуются, а голова всему – рыжий заморыш, любимчик Тулума… Но мне-то что делать теперь? Попытаюсь одолеть его силой хварны – следующая стрела и правда в горле будет торчать. Значит, нужно покуда кивать и соглашаться… А там, глядишь, что-нибудь да изменится…»
– «Ублюдкам и колдунам, которые удерживают наследника престола! – прочитал вслух Аюр. – Вы окружены, и в грудь каждого из вас направлена стрела! Если не отпустите наследника, всем смерть! Если сам солнцеликий Аюр привел вас – склоните голову и сложите оружие. Если царевич Аюр, саари Марга, дочь Гауранга, и жрец Хаста подтвердят вашу преданность – мы оставим вам жизнь. Вам приказывает Ставир из рода Зериг…»
– Уж не знаю, кто таков этот Ставир, но почерк у него великолепный, – закончив чтение, озадаченно произнес Аюр. – Готов поклясться: писал человек, обучавшийся в столичной храмовой школе… Эй! – Он обернулся к воротам и замахал исписанным клочком ткани. – Возвращайтесь! Никто тут не желает мне зла!
– Я бы не зарекался, – негромко, но очень внятно проговорил Хаста, пристально посмотрев на верховного жреца Северного храма.
– Ты о чем? – спросил Аюр.
– Мой дед говаривал: «Камень, бьющий по ореху, не желает ему зла». И тот, кто держит камень, не желает зла ореху. Он просто хочет его съесть!
– Источая змеиный яд, мы не наполним чашу примирения, – заметил Светоч. – Наша встреча плохо началась, однако солнцеликий Аюр убежден, что все мы – на одной стороне. Стало быть, нам нечего делить. Доблестный страж, – он обернулся к Туоли, – проводи наших гостей в дом. Мы сядем за стол и обсудим, как поступать дальше.
Хаста глядел на Аюра, разом узнавая и не узнавая его. Перед ним, несомненно, был тот самый царевич, с которым они путешествовали в землях ингри – и уже не он. Куда подевался мальчишка в алом, расшитом золотом плаще, свысока глядевший на всех вокруг? Теперь перед Хастой стоял очень молодой и все же взрослый мужчина.
«Хоть благодари Светоча, право слово, – думал жрец. – За то время, что Аюр провел в его обществе, паренек изменился сильнее, чем за все пятнадцать лет в Лазурном дворце! Где заносчивость, где нелепое стремление все время лезть на рожон и непременно поступать по-своему? С ума сойти, старших слушает! И вообще кого-то слушает. Не пропускает мимо ушей все, что ему не нравится… И он притащил ведро!»
Последнее поразило Хасту больше всего: Аюр, направляясь к дому, увидел у родника берестяное ведро с водой, подхватил его и принес на крыльцо, будто так тому и следовало быть.
«У сестры Ширама лицо в крови, – сказал он. – Возьми, умой ее…»
Хаста даже не нашелся что ответить.
А еще – вспоминались слухи об остановленной большой волне, о поверженном морское змее и всякое прочее… В Яргаре, да и в других местах, сказания о чудесах, творимых Аюром, уже распевали под гусли на торжищах. Хаста счел бы их полной брехней, если бы своими глазами не видел летающих камней в святилище Вармы. И он хорошо помнил, что рассказал ему Аюр о падении в ледяную трещину. Но прежде все происходило без воли царевича, будто вышние силы оберегали его. А вот если юноша в самом деле приказал морю – и оно повиновалось…
«Надо будет непременно расспросить его, – решил Хаста. – А лучше – обоих! Если, конечно Светоч пожелает со мной разговаривать…»
Глава Северного храма нарушил затянувшееся молчание.
– Как старший, я скажу первый, – произнес он. – И буду честен: я не рад приветствовать вас всех в Бьярме.
– Признаться, это удивляет меня, – тут же ответил Хаста. – Исварха рад приветствовать всякого, кто верен ему. Аюр, его солнцеликий сын, радостно бросился мне навстречу. Но Северный храм чурается посланца святейшего Тулума. Разве мы не одной веры? Разве не стремимся мы все к величию Аратты?
– Что тебе ведомо о величии?
Рыжий жрец открыл было рот, но Марга накрыла его руку своей, призывая умолкнуть.
– Старик, я не знаю, кто ты, и не особо хочу знать, – властно заговорила она. – У меня нет никакого желания слушать тебя, кем бы ты ни был. Мой брат, саарсан накхов, – друг и соратник юного государя Аюра. Он объединил в своем знамени Предвечного Змея и лик Исвархи. Ширам послал меня и вот его, – она указала на Хасту, – чтобы найти царевича и доставить в безопасное место. Когда Аюр прибудет в Накхаран, вокруг него сомкнется нерушимая стена! И да услышат меня ваш Исварха, наш Отец-Змей и с ними Мать Найя – мы не остановимся, покуда Аюр не воссядет на трон своего отца! Такова клятва саарсана, и она должна быть выполнена. Если Аюр зачем-то пожелает, чтобы ты его сопровождал, – что ж, мы будем кормить тебя по дороге. Тебе дадут теплый плащ и коня. Не хочешь – оставайся здесь или возвращайся к себе в храм подобру-поздорову…
– Я не ослышался, ты мне угрожаешь? – улыбнулся Светоч.
– Где в моих словах была угроза? Я обещала тебя кормить!
Верховный жрец вперил в нее немигающий взгляд:
– Твоя щедрость не знает границ…
Марга вдруг поперхнулась, вскинула руку и схватилась за горло. Ее лицо побагровело.
– Неужели кусок в горле застрял? – посочувствовал Светоч.
Хаста вскочил на ноги и сдернул плащ, собираясь накинуть его на голову злокозненному старцу, но царевич опередил его.