Если лепим манты, то мои чаще похожи на танки. Кто-то слепляет ушки ровно, кто-то – чтобы ушки торчали наружу, а кто-то строго прищипывает тесто как пирожок, поверху, и никаких ушек.

Не забываем, конечно, и про счастливую манту. Начинку каждый раз придумываем разную, то одну тыкву без мяса, то хлеб, покрошенный с вареньем, то мелконарезанную колбасу. Кому попадется счастливая манта, надо быстро ее съесть без остатка и загадать желание.

Еще часто делали штрули. Может быть, это не их родное название, но бабушка их так называла. Она отрезала приличного размера кусок теста и долго-долго раскатывала его, постоянно поворачивая и посыпая мукой. Получался большой тонкий круглый лаваш.

На него распределяли равномерным слоем фарш, причем до самых краев, чтобы там не было пусто. Потом аккуратно сворачивали все это в толстый рулет и тщательно залепляли, чтобы не вытек сок. И укладывали на ярус мантницы. И так много раз, потому что делали по две полные мантницы, чтобы всем хватило с добавкой и еще осталось. После приготовления рулеты осторожно вынимали, разрезали на ломти и выкладывали на блюдо. Вот их-то бабушка и называла – штрули.

Пока готовятся вкусности, баня парит вовсю. Первым всегда идет дед. Он снимает первый жар, парится один, моется не очень долго. Выходит деда из бани, распаренный, в свежей рубашке. Влажные с сединой волосы зачесаны назад, вьющийся чуб уложен волной. Все ему желают «с легким паром!» и спрашивают, как банька. Бабушка наливает ему чаю из самовара, и он отправляется в летнюю кухню. Там он полежит на диване, отдохнет после бани, посмотрит телевизор или почитает газету.

А следующим в баню идет старший сын с женой. Парятся они долго, а когда выходят из бани, у дяди темные, как смоль, влажные волосы зачесаны назад, а вьющийся чуб уложен волной, как у деда. «С легким паром!»

Потом в баню идет средний сын с женой. Вдоволь напарившись и намывшись, они выходят из бани. У дяди каштановые влажные волосы зачесаны назад, а вьющийся чуб уложен волной, как у деда. «С легким паром!»

Потом в баню идет младший сын с женой, это мои папа и мама. Долго ли, коротко ли они парятся, но вот и их выход. У папы светлые русые волосы зачесаны назад, а вьющийся чуб уложен волной, как у деда. «С легким паром!»

Последними в баню идем мы с бабушкой. У старшего сына свой дом и своя баня, дети уже взрослые, моются там. У среднего сына ванна в квартире, его дочка предпочитает ванну. И мы идем с бабушкой вдвоем. Она всегда говорила мне, что мыла меня, когда еще целиком на ее коленке помещалась, с самого рождения. Баня уже не жаркая, не пышет раскаленной каменкой, а теплая, добрая и будто обнимает нас мягко своим паром.

Пока мы моемся, во дворе накрывают на стол. Над столом уже горит лампочка, стемнело. Вот и мы выходим из бани. На головах полотенца, красиво зачесанных чубов у нас нет, только косы. «С легким паром!»

Стол ломится от вкусностей, запахи витают по двору и созывают всех ужинать. Вся семья за большим столом, а дед во главе. Ужинаем долго, под разговоры, под виноградное вино, которое деда сам делал. Дети пьют молоко литрами, кто парное, кто прохладное из холодильника. Потом самовар, чай и звезды над столом.

Мамы остаются убирать со стола, а бабушка уводит нас с сестренкой в большой дом. Взбивает огромную перину и укладывает нас спать. Мы просим рассказать нам сказку, но, как только она гасит свет, мы тут же засыпаем, просто выключаемся вместе с лампочкой. Спокойной ночи, малыши.

Летний день

На летних каникулах лучший отдых был в деревне у бабушки с дедушкой. Привозят тебя родители с большой сумкой одежды на все случаи жизни и оставляют на неделю, а лучше – на две. И вот она, свобода!

Иногда в это же время к бабушке привозят и мою двоюродную сестренку. Тогда нам еще веселее. На ночь бабушка закрывает в доме наружные ставни в тех комнатах, где кто-нибудь спит. Поэтому спится утром очень хорошо и долго. Петухов не слышно, солнышка не видно. Мы с сестрой время от времени просыпаемся, смотрим, что еще темно, шепчем друг другу, что еще рано, и снова сладко засыпаем.

Рассвет наступает неожиданно, часов в одиннадцать. Бабушка открывает ставни специальной палкой и цепляет их за крючки на стене, чтобы ветром не колыхало. И в комнату сразу вливается столько солнца, что мы просыпаемся и понимаем, вот оно, утро, а точнее, день.

Мы бежим умываться во двор, к умывальнику. Весело плещемся там, брызгаемся и приводим себя в порядок или, скорее всего, в беспорядок. Все лето во дворе стоит стол, его только в течение дня передвигают в тень. За ним все завтракают и обедают в разное время, а ужинают все вместе. Если погода дождливая, то трапезничаем в летней кухне.

А аппетитный завтрак уже на столе. Он самый простой и незатейливый, но выглядит заманчиво. Оказывается, мы за ночь страсть как проголодались. Домашнее молоко с толстым слоем сливок поверху, творожок, «глазастая» яичница или жареная картошка с золотистой корочкой, ломти домашнего ароматного чесночно-перченого сала или ветчины, свежие с огорода, в пупырышках хрустящие огурчики, а еще редиска и зелень.

Летом мы редко пили чай, если только с тортом или мятный из самовара, после бани. Две дойные коровы давали молоко ведрами, поэтому все пили его постоянно, до отвала. Только дедушка предпочитал квас. Для него бабушка делала домашний квас на черном хлебе. Потом сцеживала его через несколько слоев марли и ставила в холодильник в летней кухне.