Дальнейший путь до южных ворот мы преодолели без происшествий. Умные яниты прекрасно держали свое место в колонне, ими в принципе очень легко править. По правде говоря, мне даже удалось слегка вздремнуть на ходу, прикрыв веки до узкой щелочки, чтобы быть готовым в случае чего все же схватиться за поводья.

Широкое пространство привратной площади оказалось освещено скудными лучами рассветного солнца. Детали скрывал полумрак, образованный кольцом высотных жилых зданий, которые брали начало чуть ли не вплотную от городской стены. На площади кишело большое количество народу. Крэнстаун, как и любой промышленный город Ригиторума, никогда не спал. Фабрики и литейные цеха работали денно и нощно, караваны с сырьем и готовым товаром проходили через все ворота без перерыва, поэтому я не удивился толпе недовольных ворчунов. Угрюмые мужики лениво плелись домой со смены, либо наоборот — только начинали свой рабочий день.

Харман, восседавший на головном яните, вел всю колонну за собой через сплошное человеческое море. Конечно, многие самостоятельно расступались перед могучими животными. Однако начальнику то и дело приходилось окрикивать зазевавшихся прохожих, либо даже пускать в ход кнут, которым он со всей дури лупил по камням площади прямо под ногами самых настырных горожан.

— Куда прешь, уважаемый?! — рявкнул он на седого мужика, который на полном ходу врезался в повозку Хармана.

— Разъездились тут! — пробурчал старик, который даже не пытался скрыть раздражение. Показав извозчику неприличный жест, горожанин ловко увернулся от удара кнута и растворился в толпе.

— Ты посмотри на него! — хмыкнул я, наблюдая за сединой, которая периодически выныривала в толпе то тут, то там. — Ведь знают, что торговцы по этому тракту снуют без остановки, убиться могут вообще легко. А вот надо ж им все равно под колеса прыгать!

— Когда-нибудь караванщикам позволят применять боевое оружие, помяни мое слово! — ожесточенно рявкнул Харман через плечо. Несколько человек в страхе отпрянули, словно только что проснулись от его зычного голоса.

— То-то выйдет потеха! — я плотоядно улыбнулся, представив, как прокладываю дорогу к своему прилавку в Минаксе, рассекая всех встречных здоровенной саблей. Впрочем, на самом деле я не был таким уж кровожадным ублюдком, скорее наоборот — во всем Ригиторуме меня знали как человека миролюбивого и спокойного. Однако столпотворение на дорогах могло довести до исступления даже самого терпимого жреца Солуса.

— Ты что думаешь, Руби? — ткнул я громилу в бок, совсем забыв, что мы с ним по разные стороны баррикад. — Хотел бы пройтись по этой толпе своим боевым молотом? Или что ты там предпочитаешь для… тесных контактов?

— Нет ничего надежнее собственных кулаков, собственного тела, — пожал он плечами. — Оно тебя никогда не подведет, если держать себя в форме!

— То-то я смотрю ты весь такой оформленный, — охотно кивнул я в ответ, оценив внушительные размеры пивного брюха Руби и заплывшие жиром руки.

— А то! — самодовольно улыбнулся он и напряг кулаки. — Да я спокойно быка на скаку оглушу, веришь?

— Как уж тут не поверить! Если ты так говоришь, иначе и быть не может!

— То-то же, — пробормотал здоровяк и откинулся на спинку фургона, подложив руки за голову.

Тем временем обширная привратная площадь подходила к концу, и вот уже перед нами замаячил портал южных ворот Крэнстауна. Как и предполагал Харман, к рассвету стражники выглядели совсем никакущими — у половины из них глаза оставались закрытыми, и в вертикальном положении они оставались лишь благодаря тому, что опирались на удачно заклиненные между дорожных плит копья.

С юга на площадь ворвался порыв холодного ветра, а за крепостной стеной раздалась трель степной птицы. Разбуженный этими событиями начальник стражи устало проморгался, после чего наконец заметил приближение каравана.

— Стоять! Подорожную грамоту и справку об уплате выездной пошлины! — выставил он руку ладонью вперед. — Накладную на товары, а также не забудьте отдернуть полотно с груза!

Впрочем, Харман, который проходил пункты досмотра всю свою сознательную жизнь, уже давно остановил янитов и спрыгнул на землю, доставая из походной сумки бумаги и делая необходимые распоряжения. Я спустился с высокого фургона и потянулся, разминая уставшие плечи. Руби продолжал посапывать на своем месте, и со стороны казалось, будто он уже давно испустил дух. Я неодобрительно хмыкнул и пошел к задней стороне повозки, чтобы развязать защитную попону и открыть все бочки и амфоры. Благоухание масел и приправ, которые привезли аж из Южного Садервейла, вскружило мне голову. Проклятье, я все эти дерьмовония на дух не переношу! Видит Солус, если бы я успел позавтракать, сейчас бы уже давно подмешал в это масло чего-нибудь лишнего.

С трудом подавив рвотный позыв, я вышел из фургона, чтобы вдохнуть свежего воздуха. А ведь народ готов десятки золотых отдавать за крохотный флакончик пахучей слизи, которую приличный человек даже в нужник постесняется поставить. Что ж, у богатых свои причуды! Мы хотя бы не занимались продажей этого дерьма всерьез — так, толкнем пару флакончиков для виду, и вновь колесим по дороге. Основной навар, разумеется, после “сахара”, шел с текстиля — украшенные тонкой вышивкой ткани, деликатный шелк из южных провинций улетал с прилавков как горячие пирожки. Задержись мы в Крэнстауне еще хоть на денек, смогли бы без особых усилий распродать товар без остатка, чтобы поменять верхние отделения в двойных ящиках местным ходовым товаром — мехом и сырами от Крэнстаунских животноводческих ферм. Впрочем, стражников такая резкая смена планов караванщика не должна удивлять — все же дерьмовония и ткани отлично продаются по всему Ригиторуму, так что узнав слухи о повышении цен в Приморье, Харман мог запросто принять решение покинуть рынки Крэнстауна в погоне за лишним барышом.

Начальник стражи закончил проверку бумаг и двинулся вдоль ряда повозок, заглянув сперва в головной фургон. Несколько бойцов присоединилось к нему, сразу двинувшись к дальним янитам, чтобы быстрее провести караван через ворота. Наметанный глаз контрабандиста уловил, как тугой мешочек перекочевал из походной сумки Хармана во внутренний карман командира, а, значит, подробный осмотр нам не грозил. И верно — мужчина исключительно для вида приподнялся на одной ноге в фургон вожака и тут же спрыгнул обратно, чтобы поскорее закончить досмотр и отправиться домой — до прихода сменщиков оставалось всего-ничего. Я как будто мог прочитать мысли старого солдата, хотя, уверен, у всех привратников после получения взятки они были примерно одинаковыми: “Вот, распущу своих парней, а сам завалюсь в кабак. Сначала выпью за здоровье караванщика, затем восславлю короля нашего Десмоса, под носом которого процветает контрабандизм, и схожу в ювелирку. Куплю любовнице какую-нибудь симпатичную безделицу, и весь выходной проведем в постели. Вот это жизнь!”