К несчастью, планам раскрасневшегося от удовольствия командира стражи не суждено было сбыться. Посреди мечтательной физиономии мужчины вдруг расплылось красное пятно, а прямо за ним в стенке фургона громким чавканьем вырос толстый металлический стержень.

Тяжелый арбалетный болт пробил череп офицера навылет, завязнув в крепкой древесине. Горячая кровь брызнула мне в лицо, и в ярко-красной пелене, что туманила взор, я бегом бросился к своему фургону.

— Бандиты!

— Контрабанда!

— Убийцы!!! — заорали со всех сторон, а на ближайшей к нам башне забил тревожный колокол. На его зов скоро прибудут свежие силы стражников, значит, нам срочно нужно рвать отсюда когти! Отпихнув в сторону зазевавшегося паренька в форме стражника, я вспрыгнул на место извозчика и крепко стегнул обоих янитов по крупам. Животные поспешно бросились вперед, объехав застрявший фургон Хармана. В горячке побега я даже не заметил, как несколько стрел, выпущенных стражниками, врезались в фургон в опасной близости от моей головы.

Вытерев кровь с лица, я смог увидеть, что вожака каравана уже повалили на землю. Впрочем, солдаты не торопились связывать Хармана — сперва они от души пинали контрабандиста, и я увидел, как из разбитого носа Пита брызнула кровь.

Теперь я стал ведущим каравана, и немногие уцелевшие под обстрелом извозчики устремились за мной. Стражник на посту уже начал вращать ворот, однако такую махину невозможно закрыть сиюминутно — я спокойно успевал проскочить в оставшийся зазор. Но успеют ли мои последователи? Боюсь, этого не знал никто.

Однако что еще мне оставалось? Кому не повезет, тому не повезет. Я уж точно не собирался оставаться здесь, чтобы разделить горькую судьбу Хармана и других участников каравана, кто так и не выберется из города.

Когда повозка с грохотом проскочила по камням внутри ворот, один из стражников, видать, самый охочий до наград и продвижения по службе, успел запрыгнуть на порожек. Я дернул поводья в сторону. Парень, чуть было не проткнувший меня мечом, потерял равновесие и всплеснул руками в воздухе, отцепившись от поручня. Я услужливо помог ему отцепиться от фургона, пнув ногой прямо в брюхо.

Как только повозка выехала из портала южных ворот, я вновь остался один. Кстати, почему один?

Бросив взгляд вправо, я только сейчас заметил, что Руби исчез со своего места. В воцарившейся на площади суматохе я не успел увидеть, что с ним стало. Схватили? Пристрелили? С другой стороны, с чего я вообще о нем беспокоюсь? Судьба прислужника рекситоров должна интересовать меня в последнюю очередь! Сейчас нужно было убраться как можно дальше от Крэнстауна, благо, опыта выживания в условиях преследования со стороны властей у меня было хоть отбавляй.

Что же пошло не так? Что нас выдало? Неужели кто-то из новичков Хармана разнервничался, когда особо ретивый стражник решил покопаться в ящиках и нащупал двойное дно? Это даже звучит бредово! Старый Харман всегда давал четкие инструкции на любой непредвиденный случай, и своих работников наверняка вышколил так, что они дали бы фору Хищникам Ангреда.

Тогда кто? Рекситоры? Руби? На кой им это нужно, если успех нашей контрабанды мог дать им сведения о повстанцах Гильберта? Тоже мимо…

Фургон налетел на кочку, однако мне удалось остаться на дороге. Бросив взгляд через плечо, я увидел, что около трех повозок все-таки вырвались из города, и теперь караванщики во весь опор неслись по моим следам.

Так, если это не рекситоры и не ошибка работников, то что? Неужели среди людей Хармана завелся предатель, который за деньги согласился сдать груз страже? Скорее всего так оно и было! Тогда вопрос — остался ли он в Крэнстауне, или движется сейчас с одной из повозок? Может, в условия сделки входила сдача всего груза? И как мне теперь доверять этим сукиным сынам?!

От досады я еще крепче хлестнул янита по спине. Об этом мы еще успеем подумать, когда доберемся до другого города. Оставаться в области Крэнстауна — все равно, что самому сунуть голову в петлю. Приняв решение отказаться от сделки с Гильбертом, учитывая, что он все равно не согласится взять так мало товара, я уверенно направил лошадей с главного тракта по небольшой проселочной дороге, чтобы затеряться среди окрестных деревень.

Оглушительный грохот раздался за моей спиной, а фургон будто отрастил крылья и начал подниматься в воздух. Оглушенный взрывной волной, я даже не успел сообразить, что произошло, как мгновение стремительного полета закончилось. Потеряв дорогу, колеса повозки резко ушли на обочину, а выпутавшиеся из привязи яниты стремглав унеслись вперед, скрывшись в молодом лесу поодаль.

Меня же выбросило с козел, и я пролетел несколько метров, лицом пропахав длинную борозду в дорожной грязи. Нос и рот забились отвратительной рассыпчатой землей, по коже побежали струйки крови из многочисленных ссадин.