Шрифт:
Вечером 14 апреля перед спектаклем в театре В. Мейерхольда на сцену вышел Феликс Яковлевич Кон — заведующий сектором искусств в Наркомпросе РСФСР: «Автор пьесы, которую вы собрались здесь смотреть, Владимир Маяковский, сегодня утром застрелился».
Утром следующего дня все центральные газеты выходят с некрологами. Один из них начинается словами: «Ушёл с поста трубадур революции. Мы осуждаем его за дезертирство из жизни, но творчество ценим, и любим». В коротком сообщении газеты «Труд» написано о том, что революционный поэт Владимир Маяковский ушёл «от жизни».
Некролог
Василий Катанян и Пётр Незнамов, тщательно подбирая слова, написали о своём друге в экстренном выпуске «Литературной газеты»: «Революционным поэтом он был не потому, что писал о революции, а потому, что писал для революции. Пролетарским поэтом он стал не потому, что сделал пролетариат своей темой, а потому, что дело пролетариата сделал своим делом».
В парижской газете «Возрождение» в «истинно либеральном» стиле опубликовал статью о Маяковском эмигрант В. Ф. Ходасевич: «Он также не был поэтом революции, как не был революционером в поэзии. Его истинный пафос — пафос погрома, то есть надругательства над всем, что слабо и беззащитно… он пристал к Октябрю потому, что расслышал в нём рёв погрома».
Борис Пастернак:
Никогда эпоха не простит им Этот с горла сорванный галдёж… Поднимая руку на маститых, Я иду с тобою, молодёжь! Боевая! Нападу на след твой И уйду от бестолочи той — Принимать законное наследство До последней запятой. Я ни капли в песне не заумен. Уберите синий пистолет! Командармы и красноармейцы, Умер Чуть ли не единственный поэт! И, кляня смертельный вылет пули, Вековую ненависть свинца, Встать, Земля, в почётном карауле Над последним берегом певца.Борис Корнилов, которого считали одним из лучших ленинградских молодых поэтов, когда-то буквально боготворивший Маяковского, посвятил ему стихотворение «Письмо на тот свет»:
…Мы читаем прощальную грамоту, Глушим злобу мы в сердце своём, Дезертиру и эмигранту Почесть страшную воздаём. Он лежит, разодет и вымыт, Оркестровый стоит тарарам (…) Но с открытыми головами мы стоим — костенеет рука, опускаются навзничь над вами все багровые наши шелка. Тишь почётного караула выразительна и строга — так молчат воронёные дула, обращённые на врага. И прощаясь и провожая вас во веки веков на покой, к небу поднята слава большая — ваша слава — нашей рукой. [1.211]Похороны Маяковского. У гроба Маяковского мать и сестра.
Фото С. О. Фридлянда. М., 16.IV. 1930. 23,6x29,4 см. Фото-архив «Огонек»
Так что теперь для многих молодых пролетарских писателей и поэтов Владимир Маяковский — дезертир, предатель и почему-то эмигрант.
Государственную комиссию по организации похорон возглавлял старший майор госбезопасности, член Коллегии ОГПУ Яков Агранов. В полночь гроб с телом покойного установлен в зале Клуба писателей на улице Воровского, 52. С 14 часов 15 апреля началось прощание. У гроба почётный караул красноармейцев Московской пролетарской стрелковой дивизии, писателей, вузовцев, актёров.
Похоронная процессия, впереди — грузовик с гробом В. В. Маяковского. ГММ
15, 16, и 17 апреля сюда пришли попрощаться с любимым поэтом более 150 000 человек. По официальной сводке московской милиции, в траурной процессии участвовало 60 000 жителей Москвы и специально приехавшие в столицу пролетарские делегации, но на самом деле людей было значительно больше. На этом фоне недавнее казавшееся всенародным прощание с Сергеем Есениным выглядело довольно скромно.
1.2. Литературные похороны
Надо сказать, что ритуал литературных похорон, как бы странно это ни прозвучало, сложился ещё в конце XIX века.
Первыми «невиданными… и по многолюдству, и по внешнему виду» были похороны Н. А. Некрасова в декабре 1877 года. Именно на них впервые была нарушена традиционная структура траурной процессии: священник — колесница с покойным (или гроб на руках) — провожающие.
На похоронах Н. А. Некрасова процессию «стихийно» возглавила толпа молодёжи с несколькими громадными венками, «украшенными надписями», всю дорогу певшая Трисвятое: «Святый Боже». За венками несли гроб, за ним шли близкие родственники Н. А. Некрасова, коллеги-литераторы и многочисленные поклонники различных сословий. Впервые на таком мероприятии охрану порядка взяли на себя участники шествия. Отказавшись от услуг полиции, «студенты и профессора, взявшись за руки, образовали длинную цепь» вокруг гроба и венков, защищая их от любых посягательств извне. [1.205]
На похоронах Фёдора Достоевского в феврале 1881 года в Петербурге молодые люди, по поручению организаторов обеспечивавшие безопасность, полностью контролировали многотысячную процессию. Слушатель Академии художеств И. Ф. Тюменев впоследствии вспоминал: «У Владимирской церкви… я встал в цепь вместе с двумя другими нашими учениками и всё время до Лавры шёл уже боком, держась за руки с соседями. Вокруг самого гроба род цепи составляли гирлянды из еловых ветвей, которую несли на палках как один громадный венок, окружавший и гроб, и провожающих…». Две цепи — по обе стороны процессии — образовала молодёжь и на похоронах Г. И. Успенского.