Шрифт:
– Уходи! – зашипел Кирилл.
Он открыл входную дверь и вытолкал сестру на лестничную площадку.
– И чтобы духу твоего здесь больше не было! И матери передай. Нет, передай всем, что я люблю Лиду.
Оля громко произнесла несколько нецензурных слов, потёрла щёку, которая продолжала нестерпимо гореть и вызвала лифт.
Кирилл после визита сестры метался по квартире, жалея, что не может ничего разбить.
«Она совестливая, - набатом звучали в голове слова сестры. – Нам её не понять».
А потом он позвонил на работу, отпросился на два дня по семейным обстоятельствам и быстро побросал вещи в спортивную сумку.
Его машина стояла во дворе. Кирилл занял водительское место. Завёл двигатель и выехал со двора.
«Мы не можем расстаться. Не можем! – бормотал он. – Без Лиды мне ничего не надо. Я не должен был оставлять её. Не должен!»
Глава 152.
Каждую весну из-под снега пробиваются нежные первые цветы, чистые и прекрасные. Они словно гимн жизни и любви, первой, робкой, наивной.
На смену весны придёт лето. Знойное. Яркое. Страстное. Буйство красок, буйство желаний. Это тоже гимн любви, но другой... раскованной, неудержимой, всепоглощающей.
А потом наступает осень. Золотая. Обречённая. Одержимая воспоминаниями… И это тоже гимн любви. Последней. Грустной и прекрасной. Ей невозможно надышаться…
Но зима, которая придёт следом за осенью – это и есть любовь. Любовь, которая всегда живёт в сердце, которая остаётся болью после предательства любви, которая прорастает верой, когда надежда на любовь тает с каждым днём.
Последнюю неделю Лида плохо спала. Она чувствовала себя виноватой и обязанной.
Завещание, которое оставила Кристина Олеговна, душило женщину. Ей казалось, что все вокруг только и делают, что обсуждают её. Последние несколько дней она даже не выходила из квартиры. Больше того, Лида не выходила из комнаты, которая раньше была залом. Её всё время мутило и тянуло спать. Если бы не Кирилл, который звонил ей и писал сообщения, она не знала бы даже какой день на листе календаря.
А ещё она стала бояться спать в темноте. Ей казалось, что она уснёт и не проснётся. Именно поэтому в зале, на кухне, в коридоре и в туалете дни и ночи напролёт горел свет.
Лиде было страшно и одиноко. Она скучала по Кириллу, его объятиям, поцелуям.
Единственное, что женщина поняла, что как бы стыдно ей не было, как бы не грызла её совесть, как бы не шушукались за её спиной, она не сможет жить в квартире Кристины Олеговны и продаст её, как только будут оформлены все надлежащие документы. Часть денег она решила отдать Диме, всё-таки он сын Кристины Олеговны и ему они пригодятся для лечения. Часть оставить Саше, хотя бы на комнату в общежитии или в коммуналке, ведь парень рано или поздно выйдет на свободу, и ему будет необходимо начать жизнь пусть не и заново, но… А часть отложит для себя.
Из-за того, что Лида чувствовала себя плохо, цвет её лица стал бледным, глаза потухли, волосы немного отросли и торчали немытыми паклями. Женщина избегала смотреть на себя в зеркало, но не избегали её мысли о том, что Кирилл может встретить молодую, красивую, полную жизни девушку и полюбить её…
Когда по квартире разлетелась весёлая трель дверного звонка, Лида, пряча голову под подушкой, пыталась уснуть.
– Меня нет дома, - пробурчала она, не желая вставать с дивана.
Однако, кто бы не пришёл к ней, не собирался сдаваться.
– Меня нет дома, - как мантру повторяла женщина.
Трель дверного звонка смолкла, зато заиграла мелодия входящего вызова на телефоне.
– Кому я понадобилась так поздно?
– недоумевала она.
Лида нащупала телефон на полу и ответила не глядя:
– Да.
– Лидочка, ты где? – раздался из динамика встревоженный голос Кирилла.
– Я… - замялась она, - дома.
– Дома? – удивился мужчина. – А почему дверь не открываешь?
– Ну, я… - замолчала она, принимая сидячее положение, - никого не хочу видеть, - честно призналась ему.
– Даже меня? – прозвучал коварный вопрос.
– К тебе это не относится, - несколько обречённо вздохнула Лида, оглядывая замызганное домашнее платье линялого синего цвета.
– Тогда открывай!
– Подожди, - только сейчас до неё дошло, что Кирилл стоит под дверью.
– Я не могу, - запаниковала Лида.
– Почему? Ты не одна?
– Я…
– Лида!
– Я плохо выгляжу, - наконец выдавила из себя женщина.
– И что?
– Очень плохо выгляжу.
– И что?