Шрифт:
– Лида! Лидочка! Сашу взяли.
Глава 146.
Любовь, как пластилин. Из неё можно слепить любую мечту, фантазию, иллюзию. А если что-то не понравилось или не сбылось, то легко вылепить что-то новое, сказочное, близкое к душе.
Лепить и фантазировать можно бесконечно. Вот только мечты продолжают расходиться с реальностью, а волшебство так и не происходит.
Лида смотрела на погасший экран своего телефона и не могла поверить в услышанное: «Мой сын преступник. Его взяли за закладку пакетиков с наркотиками в каком-то садоводческом товариществе. При нём было несколько пакетиков и далеко не с сахаром. Боже мой! Что же теперь будет!»
Кирилл молча обнял её за плечи: «Почему всё так, - рассуждал он, успокаивая любимую. – Как только у нас с Лидочкой жизнь начинает налаживаться, так сразу что-то происходит… А ведь эта мысль мне приходит не в первый раз, - озадаченно вздохнул он. – Почему? Неужели мы не достойны счастья? Вот и сейчас… Что будет с нами?»
– Надо, наверное, нанять адвоката, - прошептала женщина. – Как ты думаешь?
– Наверное, - пробурчал Кирилл. Вся ситуация была ему неприятна. Он считал, что Саша, наконец, получил по заслугам.
Лида поднялась с постели и заметалась по комнате:
– Господи! Что же теперь будет! Что будет! – она села на край кровати, спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.
– Лида, - робко произнёс мужчина, - а как же мы?
– А что мы? – всхлипывая, посмотрела на него женщина.
– Как что? – опешил Кирилл. – Мы же переехать решили. Или ты забыла? Я здесь с работы уволился, там меня ждут через несколько дней. Мы хотели завтра поехать квартиры посмотреть…
– Прости, - опять всхлипнула Лидия, - но я не смогу завтра поехать с тобой. Сам понимаешь.
– Я понимаю, - вскочил он с постели и надел трикотажные свободные брюки. – Понимаю. Ты теперь бросишься грудью на амбразуру, защищая сына. А мы, Лида? Какое место ты отводишь мне и нашим отношениям.
– Я люблю тебя, - тихо произнесла она. – Очень люблю. Но Сашу оставить не могу. Пойми, пожалуйста. Да. Он пал. Низко пал…
– Но он твой сын, - навис над ней мужчина. – Я понимаю. Всё понимаю. Но и ты меня пойми. Мы с тобой мечтали... Ты согласилась переехать в другой город. Я уволился здесь с работы. Устроился там… А теперь… Что теперь… Я не могу с тобой остаться, а ты не можешь со мной поехать. И что же нам делать? Скажи?
– Не знаю, - вздохнула она. – Правда, не знаю.
– Лида!
– отчаянно воскликнул Кирилл, махнул рукой и вышел из спальни, расстроенный.
«Неужели это всё?
– паника охватила молодого человека. – Неужели у наших отношений нет будущего?
– замер посреди коридора.
– А как же любовь? Как быть с любовью?» - ёкнуло его сердце.
Лида побледнела, когда мужчина выскочил из комнаты, оставив её одну.
«Неужели это конец? – испугалась она. – Почему всё вышло именно так? Ведь я никому не желала зла. Не делала подлости. И что в итоге? Осталась одна. Муж предал. Сын предал. А Кирилла... Любовь я предала сама».
Женщина легла в постель, свернулась, подтянув к груди ноги, накрыла голову подушкой и отдалась боли, тихо поскуливая, жалея себя, ненавидя жизнь, мучаясь от безысходности.
Глава 147.
Обещания, словно кандалы…
Они сковывают по рукам и ногам. Не дают двигаться дальше, постоянно напоминая о том, что невозможно выполнить, а иногда и не хочется…
Обещания, будто брызги шампанского, играют воздушными пузырьками красивых слов. От них кружится голова. Путаются мысли. Наступает сладкое опьянение, а потом горькое и болезненное похмелье.
Зачем, спрашивается, давать обещания, если они невыполнимы? Если даются для «галочки» или только для того, чтобы покрасоваться?
Обещания...
Кто-то раздаёт их легко и непринуждённо, кто-то цедит сквозь зубы, а кто-то вообще не даёт обещания, доказывая свою любовь делами.
Кирилл открыл холодильник. Достал бутылку с прозрачной, горячительной жидкостью. Встряхнул её. Один раз. Второй. Третий. Полюбовался на воронку, которая словно маленькое торнадо, закрутилась, доставая до самого дна бутылки.
«Нет, - вернул бутылку на полку в холодильник. – Не время для слабости. Если я сейчас отпущу Лиду, то всё, действительно, закончится. Она сама никогда не придёт, не приедет ко мне, даже если поймёт, что ошиблась и ей не стоило рвать душу из-за мерзавца. Лида, Лида…» - вздохнул он, закрыл дверцу холодильника и пошёл в спальню.
– Лидочка? – замер он у кровати, увидев любимую, которая скрючилась в позу эмбриона, накрыла голову подушку и предалась своему горю. – Лидочка, - он убрал подушку в сторону.