Кем вызван смущающий инцидент? Кого он смущает? За кого ощущается смущение? Не всегда участники чувствуют смущение за конкретного человека; смущение может быть за пару участников, которые вместе испытывают трудности, и даже за встречу в целом. Далее, если индивид, из-за которого ощущается смущение, воспринимается в качестве ответственного представителя какой-то фракции или подгруппы (как очень часто бывает в случае взаимодействия трех и более человек), то члены этой фракции готовы испытывать смущение и испытывать его за себя. Но хотя промах или бестактность могут означать, что индивид в одно и то же время является причиной инцидента, тем, кого инцидент смущает, и тем, из-за кого он смущается, это, пожалуй, не типичный случай, ибо в этом случае границы эго оказываются особенно слабыми. Когда индивид оказывается в ситуации, которая должна заставить его покраснеть, другие присутствующие, скорее всего, краснеют вместе с ним или из-за негр, хотя ему может недоставать чувства стыда или понимания обстоятельств, чтобы покраснеть самому.

Слова «смущение», «замешательство» и «неловкость» используются здесь в континууме значений. Некоторые случаи смущения, по-видимому, имеют резко взрывной характер; за внезапным беспокоящим событием следует немедленный пик переживания смущения, а затем — медленное возвращение к предыдущей легкости; все фазы проходят за одну встречу. Таким образом, плохой момент портит ситуацию, которая в ином случае была бы эйфоричной.

Однако в других случаях мы обнаруживаем, что иногда смущение поддерживается на одном уровне на протяжении встречи с самого начала и до ее завершения. Участники говорят о неудобной или неловкой ситуации, а не о смущающем инциденте. В таком случае, естественно, вся ситуация становится для одной или нескольких сторон инцидентом, вызывающим смущение. Внезапное смущение часто может быть интенсивным, а затянувшаяся неловкость чаще несильная, включающая едва заметное волнение. Встреча, в которой оказывается возможным случайное внезапное смущение, может вследствие этого бросить на участников тень длительного чувства неловкости, превращая всю встречу в сам инцидент.

Рисуя портрет смущенного индивида, мы полагаемся на образы из механики: может утрачиваться равновесие или самоконтроль, нарушаться баланс. Несомненно, отчасти эти образы порождаются физическим характером волнения. В любом случае, сильно взволнованный человек не может на это время мобилизовать свои мышечные и умственные ресурсы для решения текущей задачи, несмотря на свое желание; он не может так реагировать на окружающих, чтобы гладко поддерживать разговор. Он и его взволнованные действия блокируют поддерживаемую другими линию деятельности. Он присутствует при них, но он не «в игре». Другие могут быть вынуждены остановиться и переключить свое внимание на препятствие; тема разговора забывается, и энергия направляется на задачу восстановления спокойствия взволнованного человека, старательного игнорирования его или избегания его присутствия.

Чувствовать себя комфортно во взаимодействии и волноваться — явления прямо противоположные. Чем больше одного, тем меньше, в целом, другого; следовательно, через их противопоставление каждый из этих видов поведения может пролить свет на характерные черты другого. Взаимодействие лицом к лицу в любой культуре требует именно тех способностей, которые волнение гарантировано разрушает. Поэтому события, приводящие к смущению, и методы его избегания и рассеяния задают возможную кросс-культурную схему для социологического анализа.

Удовольствие или неудовольствие, которые социальная встреча доставляет индивиду, и привязанность или враждебность, испытываемые им к другим участникам, могут иметь неоднозначную связь с его самообладанием или отсутствием такового. Комплименты, возгласы одобрения, неожиданная награда могут привести реципиента в состояние радостного смущения, в то время как жаркая ссора может провоцироваться и поддерживаться при сохранении человеком спокойствия и полного владения собой. Важнее то, что существует разновидность комфорта, которая оказывается формальным свойством ситуации и связана с последовательностью и решительностью, с которыми индивид принимает хорошо интегрированную роль и преследует краткосрочные цели, не имеющие никакого отношения к содержанию самих действий. Чувство замешательства само по себе оказывается неприятным, но вызывающие его обстоятельства могут иметь непосредственные приятные последствия для того, кто находится в замешательстве.

Несмотря на эти разнообразные взаимосвязи между неудовольствием и замешательством, волнение, по крайней мере, в нашем обществе, считается свидетельством слабости, неполноценности, низкого статуса, моральной вины, поражения и других незавидных качеств. И, как ранее говорилось, волнение угрожает самой встрече, разрушая гладкость передачи и приема информации, посредством которых поддерживается встреча. Когда любой из этих источников порождает замешательство, понятно, что взволнованный человек будет прилагать некоторые усилия, чтобы скрыть свое состояние от других присутствующих. Застывшая улыбка, нервный пустой смех, находящиеся в постоянном движении руки, опущенный вниз взгляд, скрывающий выражение глаз, стали известны как признаки попыток скрыть смущение. Как говорит лорд Честерфилд: «Попав в общество, они стесняются и приходят в такое замешательство, что совершенно не знают, что делать, и вынуждены пускаться на всевозможные ухищрения только для того, чтобы не потерять самообладания, в дальнейшем же все эти ухищрения превращаются в привычки. Одни ковыряют в носу, другие почесывают затылок, третьи крутят в руках шляпу, словом, у каждого неуклюжего, невоспитанного человека есть свои особые выверты» [74] .

Эти жесты служат индивиду ширмой, за которой он прячется, пытаясь совладать со своими чувствами и вернуться в игру.

Желая скрыть свое смущение, умея управлять собой и учитывая обстановку, индивид может выглядеть уравновешенным согласно некоторым внешним признакам, однако менее заметные признаки выдают смущение. Так, произнося публичную речь, он может преуспеть в контролировании своего голоса и производить впечатление легкости, тем не менее, те, кто сидит на трибуне близ него, могут увидеть, что у него дрожат руки или что лицевой тик выдает обманчивость спокойствия, написанного на его лице.

Так как человеку не нравится чувствовать себя или казаться смущенным, тактичные люди будут избегать ставить его в такое положение. Кроме того, они часто будут делать вид, будто не замечают, что он утратил самообладание или имеет основания для утраты его. Они могут пытаться скрыть признаки узнавания его состояния и спрятаться за тем же типом прикрывающих жестов, который мог использовать он. Таким образом, они защищают его лицо и его чувства и, предположительно, облегчают ему возвращение самообладания или, по крайней мере, сохранение того, что у него еще осталось. Однако, точно так же как взволнованный индивид может не суметь скрыть свое смущение, те, кто видит его дискомфорт, могут потерпеть неудачу в попытке скрыть, что они видят его смущение. Тогда все участники взаимодействия осознают, что его смущение обнаружено и его не удалось скрыть, а уж коль скоро это произошло, то обычная включенность во взаимодействие может привести к болезненному концу. Во всех этих «танцах» между скрывающим и тем, от кого скрывают, смущение создает ту же проблему и управляется теми же способами, как и любое другое нарушение приличий.