Часто наступает критический момент, когда взволнованный человек отказывается от попыток скрыть или преуменьшить свою неловкость: у него случается приступ слез или смеха, вспышка гнева, приступы слепой ярости, он падает в обморок, бросается к ближайшему выходу или становится ригидно неподвижным, как при панике. После этого ему очень трудно вернуть себе самообладание. Он реагирует новыми ритмами, признаками глубокого эмоционального переживания и вряд ли может создавать даже слабое впечатление того, что он заодно с другими участниками взаимодействия. Короче говоря, он отрекается от своей роли человека, поддерживающего контакт. Момент кризиса, конечно, социально детерминирован: момент напряжения индивида — это момент напряжения группы, чьих эмоциональных стандартов он придерживается. В редких случаях все участники контакта могут проходить этот момент вместе и вместе терпеть неудачу в поддержании даже видимости обычного взаимодействия. Маленькая социальная система, которую они создают во взаимодействии, рушится, они отходят друг от друга или поспешно стараются принять новый набор ролей.

Понятия «выдержка», «хладнокровие» и «апломб», относящиеся к способности сохранять самообладание, надо отличать от того, что называется «любезность», «такт» или «социальные навыки», то есть от способности избегать вызывать смущение у себя и у других. Выдержка играет важную роль в общении, ибо она гарантирует, что присутствующие не потерпят неудачу в разыгрывании своих ролей во взаимодействии; до тех пор, пока они находятся в присутствии других людей, они будут получать и передавать упорядоченные сообщения. Не удивительно, что испытание насмешками — тест, через который проходит каждый молодой человек, пока не выработает способность поддерживать самообладание [75] . Нечего удивляться тому, что многие наши игры и виды спорта акцентируют темы самообладания и смущения: в покере сомнительные претензии могут принести деньги игроку, который может предъявить их спокойно; в дзюдо специально ведется борьба за поддержание или потерю самообладания; в крикете при напряжении должен сохраняться самоконтроль, или «стиль».

Индивид обычно знает, что некоторые специфические ситуации всегда вызывают у него дискомфорт и что есть определенные «дефектные» взаимоотношения, которые всегда заставляют его чувствовать неловкость. Его повседневный круг социальных встреч, несомненно, детерминирован его основными социальными обязанностями, но он немного отклоняется от этого круга в поисках не вызывающих смущения ситуаций и уходя от тех, которые смущают его. Индивид, твердо убежденный, что у него слабая выдержка, возможно, даже преувеличивая свой недостаток, робок и застенчив; боясь всех встреч, он всегда стремится сократить их или совсем избежать. Особенно ярким примером этого является заика, демонстрирующий нам цену, которую индивид может быть готов платить за свою социальную жизнь [76] .

Смущение должно быть связано с несбывшимися ожиданиями (но не статистического типа). Участники, учитывая свою социальную идентичность и обстоятельства, будут ощущать, какой вид поведения должен поддерживаться как подходящий, к каким бы последствиям ни привело его осуществление. Человек может твердо ожидать, что определенные люди с легкостью приведут его в смущение, и это знание может увеличивать его замешательство вместо того, чтобы уменьшать его. Полностью неожиданная вспышка искусства социальной инженерии может спасти ситуацию тем эффективнее, чем более она непредвиденна.

Ожидания, связанные со смущением, относятся к категории нравственных, но смущение не возникает из нарушения любых нравственных ожиданий, так как некоторые нарушения вызывают подъем решительного морального негодования без всякой неловкости. В поисках нарушений, вызывающих смущение, мы, скорее, должны обратиться к моральным обязанностям, которые лежат на индивиде в связи только с одной из его способностей — способностью осуществлять социальные контакты. Конечно, индивид обязан оставаться спокойным, но спокойствие говорит нам о том, что дела идут хорошо, но не о том, почему они так идут. Идут ли дела хорошо или плохо, зависит от того, как воспринимаются социальные идентичности присутствующих.

В ходе взаимодействия ожидается, что человек обладает определенными качествами, способностями и информацией. Все они, вместе взятые, входят в Я, которое одновременно представляет собой устойчивую целостность и адекватно происходящему. Через экспрессивные последствия потока своего поведения, просто через само участие индивид эффективно проецирует это приемлемое Я во взаимодействие, хотя может этого не осознавать, а другие могут не осознавать, что так интерпретируют его поведение. В то же самое время он должен принимать и почитать Я, проецируемые другими участниками. Тогда элементы социальной встречи состоят из проецируемых требований к приемлемому Я и подтверждения подобных требований со стороны других. Вклады всех ориентированы на них и построены на их основе.

Когда событие ставит под сомнение эти требования или дискредитирует их, тогда обнаруживается, что встреча основывалась на допущениях, на которые больше нельзя полагаться. Реакции, которые подготовили стороны, теперь неуместны и должны быть подавлены, а взаимодействие нужно перестроить. В такие моменты индивид, чье Я находилось под угрозой (индивид, из-за которого испытывают смущение), и индивид, который ему угрожал, — оба могут стыдиться того, что они вместе вызвали, разделяя это чувство именно тогда, когда у них есть основание чувствовать обособленность. И эта совместная ответственность является единственно правильной. По стандартам более широкого общества, возможно, только дискредитированный человек должен чувствовать себя пристыженным; но по стандартам маленькой социальной системы, поддерживаемой на протяжении взаимодействия, дискредитирующий точно так же виновен, как человек, которого он дискредитирует, иногда даже больше. Если он играл роль тактичного человека, то, разрушая образ другого человека, он разрушает свой собственный.

Но, конечно, неприятности не ограничиваются виновной парой или теми, кто сочувственно идентифицировался с ними. Не имея установленного и законного объекта для разыгрывания до конца спектакля своего единства, другие обнаруживают себя в состоянии неустойчивости и замешательства. Вот почему смущение оказывается заразительным, раз начавшись, оно расходится все более широкими кругами замешательства.

Есть много классических обстоятельств, в которых Я, проецируемое индивидом, может быть дискредитировано. Это вызывает у него стыд и смущение за то, что он сделал или показалось, что сделал, по отношению к себе или взаимодействию. Пережить внезапное изменение статуса, например вследствие брака или повышения по службе, — значит приобрести Я, которое другие люди будут не полностью принимать из-за длительной привязанности к старому Я. Просить о работе, займе денег или о браке — значит проецировать образ Я как достойный в условиях, когда у человека, который может дискредитировать это допущение, есть для этого хорошие основания. Воздействовать на стиль старших по положению в профессиональном или социальном плане означает выдвигать требования, которые легко могут быть дискредитированы недостаточным знакомством человека с ролью.