Машинист тепловоза электрик Яков Мак-Кю вместо замасленного комбинезона демонстративно носил белую пикейную блузу с бутоном в петличке.

В Америке Ломоносову шепнули, что мощными магистральными дизель-электровозами занимается сейчас сам Эдисон.

Но, наверное, то была «утка». Ни в Соединенных Штатах, ни в другой стране магистральный тепловоз так и не появился.

Октябрьскую революцию Ломоносов принял с воодушевлением. Прослужив два года в советском торговом бюро у Мартенса, в 1919-м Ломоносов возвратился домой, в Россию.

Он занимает посты члена президиума ВСНХ, члена коллегии НКПС, его назначают в помощь Красину уполномоченным СНК по железнодорожным закупкам за границей.

В июле 1920 года в газете «Экономическая жизнь» появляется статья Ломоносова — вызывающая, почти скандальная, необыкновенно дерзкая даже среди тогдашних дерзких и горячих революционных призывов.

«Наши паровозы не стоит жалеть», — пишет он.

Устаревшие паровозы Ломоносов предлагает немедленно заменить мощными дизель-электровозами, построив под них новую сверхмагистральную сеть русских железных дорог.

«Несомненно, — заявляет он, — путем многочисленных попыток эта задача будет решена. Но можем ли мы ждать? Чем больше я думаю над этим вопросом, тем более настойчиво ставится передо мной отрицательный ответ: нет, ждать нельзя».

14 июля 1920 года коллегия Наркомпути собралась, чтобы обсудить эту категорическую и отважную статью Юрия Владимировича Ломоносова.

Свою речь на коллегии Наркомпути Юрий Владимирович повторит позже, в нескольких вышедших за границей книгах. Уже годы пройдут, а он все не может успокоиться, все продолжает объяснять, доказывать, горячо и сердито спорить с непониманием, с опасным заблуждением своих оппонентов…

В тот день, 14 июля 1920 года, стоя у покрытого зеленым сукном стола, опираясь о стол двумя руками, Ломоносов громко, уверенно произнес:

— В моих глазах тепловоз есть всего-навсего паровоз, у которого вместо котла поставлен дизель. В моих глазах тепловоз есть наследник паровоза, создавшего железные дороги в современном смысле этого слова…

Председательствующий на коллегии — темный, полувоенного покроя френч, в нагрудном кармане несколько остро отточенных карандашей — слушал Юрия Владимировича молча, невозмутимо.

К узкой, сугубо тепловозной проблеме Ломоносов переходить не спешил. Заговорил сперва о вещах более общих, а стало быть, и более бесспорных, очевидных.

Известно, сказал он, что для осуществления всякой новой технической идеи, как бы гениальна она ни была, нужны по крайней мере три предварительных условия. Во-первых, он загнул палец, она должна отвечать реальным потребностям момента. Во-вторых, должна выкристаллизоваться в жизненные, практические формы. В-третьих, тут Ломоносов посмотрел на председательствующего, необходимы сильные люди, которые сумели бы сломить стену человеческой косности, неизбежно, он повторил, неизбежно встречающую любое новшество.

Спорить с этим было невозможно, и Ломоносов поэтому уверенно сделал паузу.

Напротив него за зеленым столом коллегии сидел человек в форменном инженерном кителе. Пенсне на переносице, коротенькая щеточка усов, острая седенькая бородка. Типичный спец, интеллигент.

Он смотрел на Юрия Владимировича весело, с явным интересом.

Ломоносов заметил это. И учел.

— Имеются ли у нас, в современной России, все эти три условия? — спросил Ломоносов.

Да, сказал он, конечно, имеются. Имеются безусловно.

Юрий Владимирович знал: чтобы скорее убедить слушателей, надо им поменьше доказывать и побольше их просвещать.

Люди охотно узнают новое, но не столь охотно присоединяются к чужому, тем паче непривычному пока мнению.

Он объяснил бегло, не вдаваясь в подробности.

Огромные безводные степные просторы и запасы нефти делают идею тепловоза для России особенно заманчивой. Электрическая тяга, по крайней мере в ближайшие десятилетия, с тепловозом конкурировать не сможет. На электрификацию всех русских железных дорог пришлось бы затратить около семи миллионов рублей. Сейчас это нереально, фантастично. Выгодно отличаясь от электрического локомотива, тепловоз не привязан к проводам, его можно легко и быстро перебросить на любую дорогу. Тепловоз не требует постройки электрических станций, затраты на него окупаются сразу, моментально…

Инженер визави согласно кивнул Юрию Владимировичу.

Задержав взгляд на инженере, Ломоносов произнес:

— Теперь встает вопрос чисто практический: где строить наши первые тепловозы? Дома или за границей?

Самое трудное Юрий Владимирович уже сказал: тепловоз созрел для России, Россия созрела для тепловоза.

Дальше оставались вещи, с его точки зрения, вполне очевидные, бесспорные.

Русские национализированные заводы, сказал Ломоносов, наполовину разрушенные, лишенные опытных, квалифицированных рабочих рук, построить сегодня первый в мире магистральный тепловоз не в состоянии. Да и нет в этом никакой нужды. Мы должны быть умными, практичными и, поелику возможно, хитрыми.