Теперь отпустила свои каштановые волосы, и остался только мой курносый кнопкой нос.

Вячеслав Михайлович оказался вне профессии еще раньше. В 1986 году на съемках он сломал шейку бедра, и на этой травме отразились полузабытые фронтовые ранения. Чтобы не подводить коллектив, он ушел с картины, долго лечился. Но больше звонков со студии не поступало.

– Не скучаете?

– Нет! Я снималась в 30, 40, 50, 60, 70, 80-е годы, и вдруг кинематограф застал меня в 90-е годы! К 100-летию кинематографа два режиссера "Мосфильма" восстановили картину Довженко, так что "Прощай, Америка" все же вышла на экран, а вместе с ней и я.

– Есть ли что-нибудь, о чем жалеете?

– Тоже нет. Мне даже иногда было интересно не то, ЧТО я играю, а интересны ЛЮДИ, с которыми я встречаюсь. Режиссеры, операторы, художники, партнеры. Может, и роль не очень, и картина, но общение запоминается на всю жизнь. Этим и отличается кино от театра.

Я считаю, что прожила интересную жизнь. И особенно благодарна своему Вячеславу Михайловичу, который всегда каким-то чудным образом мог разделять мои сумасбродные планы. Он никогда не ворчал: "Зачем ты какую-то газету придумала? Зачем мы сюда приехали?" Он мне слово "дура" не сказал ни разу за все пятьдесят лет. Но и я не обозвала его ни разу. Уважение, взаимное уважение... Мужчина - это не какая-нибудь тряпка, о которую можно ноги вытирать. Нет, его нужно уважать.

А то ведь может и на сторону посмотреть...