Возьмем, к примеру, миф из знаменитого эпического сказания Древней Индии "Махабхараты". В нем рассказывается о том, как некогда боги и демоны-асуры, возжелав добыть амриту — напиток бессмертия, решили пахтать мировой океан. Мутовкой из космической горы Мандара, к которой был привязан гигантский змей Васуки, много веков сбивали боги и асуры океан, пока он не превратился в молоко и масло. Затем из него стали появляться одно за другим различные чудесные существа и предметы. И наконец, была сотворена амрита. Тут между богами и асурами вспыхнула ожесточенная битва за обладание чудесным напитком, в которой верх одержали боги. За пышными мифопоэтическими метафорами здесь кроется древнее сказание о миротворении. Как и следовало ожидать, вселенная созидается из океана. Другой важный момент состоит в том, что космогония приравнивается к войне сил добра с силами зла, стоящими в особой связи с мировыми водами: квинтэссенция космического океана — амрита, сулящая бессмертие, находится в ведении коварных асуров (именно они, согласно мифу, первыми обретают ее).

Говоря о сотворении суши из первозданного океана, нельзя не вспомнить многочисленные мифологические сказания о всемирном потопе. Этот сюжет сам по себе достаточно сложен и достоин специального тщательного рассмотрения, чего мы здесь, к сожалению, не можем себе позволить; Но хотя бы кратко остановиться на мифах о потопе просто необходимо. Они получили необычайно широкое распространение по всему земному шару. Известный этнограф Дж. Фрэзер в одной из своих книг [16] посвятил этим легендам особую главу, где привел все известные ему варианты. Автор опубликовал несколько десятков текстов, но и эта обширная подборка очень неполная (например, по мнению Фрэзера, миф о потопе неизвестен в Китае, что совершенно неверно [17] ). Причем в расчет принимались только те версии мифа, где сюжет присутствует, так сказать, в чистом виде. Если же проанализировать широкий круг мифологических текстов, то окажется, что сходные по смыслу представления в неявном виде содержатся в огромном множестве других мифов. Число свидетельств о космической водной катастрофе, таким образом, неизмеримо возрастает.

Как же объясняли в прошлом и объясняют теперь удивительную популярность и повсеместную распространенность этого мифа? В прошлом столетии все казалось ясным: в основе сюжета о всемирном потопе лежит рассказ из Библии — этой "книги книг", заключающей в себе всю мудрость древних [18] . Мало кто сомневался в том, что, например, древнегреческий миф о девкалионовом потопе берет начало от библейской книги Бытия, а его варианты, зафиксированные у других народов мира, возникли под влиянием рассказов христианских миссионеров. Справедливости ради следует сказать, что, действительно, в ряде случаев влияние христианства обнаруживается вполне отчетливо, но не в нем, конечно, главная причина. Когда были обнаружены и расшифрованы клинописные таблички древних обитателей Месопотамии, от мысли об уникальности и приоритете библейского мифа пришлось отказаться. Первичным теперь стали считать шумерское сказание о потопе, от которого библейский миф оказался в явной зависимости. Но и свести все варианты к одному шумерскому прототипу невозможно: слишком сложны, разноречивы и самобытны легенды разных народов о потопе.

Тогда стали высказывать иные предположения. Данные геологии показали, что наша планета в далеком прошлом пережила не одну великую катастрофу, многие из них были связаны с затоплением огромных участков суши массами океанских вод. В этой связи вспомнили и платоновскую Атлантиду, гибель которой могла быть результатом одного из таких катаклизмов. Сама собой напрашивалась гипотеза: не отражают ли мифы о всемирном потопе какого-то реального наводнения огромной разрушительной силы, в глубокой древности постигшего человечество и оставившего в его памяти глубокий след? Проблема, слов нет, захватывающая, но, увы, несмотря на все старания ученых решить ее, вопрос остается без ответа. Никто не в состоянии убедительно показать, что это могла быть за катастрофа, чем она вызвана и когда произошла. В качестве причины указывали и опускания земной коры, и землетрясения, и проливные дожди, и океанские цунами [19] . Но ни одно из этих явлений не имело глобального характера, который отвечал бы всемирной популярности сказаний о потопе.

В настоящее время преобладает следующая точка зрения. Вода покрывает большую часть нашей планеты, занимает две трети ее площади. Созерцание необозримых морских просторов, сознание гигантской мощи водной стихии приводили человека к убеждению, что именно вода должна погубить этот мир. Не случайно так много мифов о потопе известно жителям островов и океанских архипелагов, а также народам, которые издревле славились как искусные мореходы (например, греки). Но как объяснить появление подобных легенд у тех, кто никогда не видел моря или знал о нем понаслышке? Ведь те же народы Месопотамии и Египта, хотя и имели выход к морю, были вполне сухопутными. В таком случае в качестве причины называют разливы великих рек (Тигр, Евфрат, Нил), имевшие колоссальное значение для земледельческих культур. Прообраз всемирного потопа видят ученые в этих ежегодно повторяющихся бурных паводках, грозных и благодетельных одновременно. Но по ряду причин и такой ответ не вполне удовлетворителен: ведь остаются народы, не островитяне, не мореходы и не земледельцы, у которых, тем не менее, есть мифы о потопе. Как объяснить их появление у этих народов? Опять привлечь на помощь не оправдывающую себя теорию заимствований? А, может быть, просто взглянуть на проблему шире?

Утверждения о том, что главной и чуть ли не единственной основой мифотворчества были непонимание законов природы и инстинктивный страх перед непостижимыми и грозными стихиями, низводят человека древности до уровня примитива. Сам же миф в таком случае становится всего лишь плодом недоразумения. Более глубокий анализ позволяет обнаружить в мифах строгую, гармоничную систему взглядов и понятий, основанную на тонкой, если не сказать изысканной, логике. Безусловно, игнорировать аффект нельзя. И страх перед природой, и ее непонимание (вернее, иное, чем наше современное, понимание) играли свою роль. Но говорить, что тот или иной миф есть всего лишь наивная реакция на определенное явление окружающего мира, — значит незаслуженно отказывать древним мыслителям в способности делать далеко идущие обобщения.

Никто не станет отрицать, что и наводнения, и ливни, и возможные водные катаклизмы наложили свой отпечаток на складывание представления о всемирном потопе. Но суть дела не в этом. Противоположности, как известно, сходятся. Это находит отражение и в мифологии, где возникновение и уничтожение вселенной мыслятся идентичными. Не вдаваясь в детальный анализ, отметим лишь главное: эсхатологические мифы по структуре в целом совпадают с космогоническими. Космос гибнет так же, как некогда возник. Образовавшись из первичной праматерии, он, отжив свой век, в нее же и обращается; появившись из изначального хаоса, вновь становится им. И эта праматерия, этот хаос — вода.

Поскольку земля, по универсальным космогоническим представлениям, появилась из океана, совершенно естественным и очевидным считалось предположение, что она покоится на водах и окружена ими со всех сторон.

Согласно мифам североамериканских индейцев чероки, земля — это огромный остров, плавающий в океане воды. По форме она четырехугольна, а к каждому из четырех углов привязана веревка, конец которой закреплен на небесном своде из прочного камня. Чероки верят, что, когда этот мир, отжив свой срок, состарится, веревки разорвутся, и вселенная погрузится в бездну моря. По алтайским поверьям, глубоко под землей, в нижнем мире, простирается мрачное море из людских слез, именуемое Тойбодым, что значит Ненасытное. На самом его берегу, у слияния девяти рек, возвышается построенный из черной грязи дворец грозного Эрлика — беспощадного владыки смерти, болезней и всяческих несчастий. Через Тойбодым ведет мост из конского волоса, по которому души умерших попадают в царство Эрлика, откуда нет обратного пути. Если кто попытается бежать, то мост-волос рвется, и несчастный падает в подземное море, вновь приносящее его обратно. На берегу Тойбодыма живут охраняющие дворец Эрлика чудовища, чей облик отвратителен и страшен: у них зеленые бедра, белая грудь (здесь зеленый и белый — цвета разлагающегося мяса), а их пасти подобны большим лодкам.