Она кидает в меня маленькую гальку, так что я поднимаю взгляд.

— Потому что ненавидеть конфетки с арахисовой пастой — это странно. Потому что ты заслуживаешь позора за ненависть к конфеткам с арахисовой пастой. И я приходила к тебе домой и познакомилась с Такером и Бексом только потому, что нам приходится делать проект вместе.

«Потому что это единственное, что вообще свело нас вместе, Уилла! Твой мир — это не мой мир!»

Я жму отправить и наблюдаю, как изменяется её лицо, пока она читает.

Внезапно Уилла смотрит на меня, и её глаза напряжены. Она не моргает, и я не могу выдержать её взгляд. По глупости, не сумев сдержаться, мои глаза опускаются по её телу. Вокруг нас шумит вода, водяной туман заставляет скудную одежду льнуть к её телу, делает её кудряшки ещё более крепкими. Боже, она идеальна. Мускулистая и подтянутая, но всё же не лишённая женских изгибов. Я чувствовал эти сильные бёдра в своих руках, её грудь прижималась к моей спине.

Я зажмуриваюсь, пытаясь прогнать этот образ из мозга, стереть желание, завладевающее организмом.

Я чувствую движение и распахиваю глаза. Взгляд Уиллы так и сияет, когда она опускается на корточки и ползёт в мою сторону. Моё сердце стучит в ушах, жар переполняет живот и струится ниже. Я взвинчен, загнан в угол и понятия не имею, что собирается делать Уилла.

Она седлает мои ноги, и я невольно задерживаю дыхание. Потянувшись за меня, она срывает стебелёк растения, затем садится на свои пятки прямо поверх моих бёдер. Мои ногти тщетно царапают камень под моими ладонями. Мой пульс грохочет, пока я наблюдаю, как она отрывает листочек и подносит к моим губам.

— Мята.

Я принюхиваюсь и подозрительно кошусь, что заставляет её улыбнуться.

— Я не отравлю тебя, Лесоруб, видишь? — она кладёт листик себе в рот и довольно жуёт. — Уж ты-то точно должен знать, что это такое. Мята.

Я открываю рот, чувствуя, как тепло между её ног скользит по моему бедру. Она наклоняется, кладёт листик на мой язык, и воздух наконец-то вырывается из моих лёгких.

Терпкая мята взрывается у меня на языке. Листочек щекочется, пока я жую и наблюдаю, как Уилла зеркально вторит моим движениям. Её горло движется, когда она проглатывает, и голод крепко скручивает мои внутренности. Ладони Уиллы сжимают мои ладони, затем поднимаются вверх по рукам. Я не слышу своего дыхания, но чувствую его. Я чувствую каждое ожесточённое втягивание воздуха, грохот пульса в моей длине. Нужда заполняет всю грудь, встаёт комом в горле.

Я смотрю на её губы. Мне требуется приложить немало усилий, чтобы не куснуть их.

— Чего ты хочешь, Райдер? — спрашивает её рот.

Чего я хочу? Это неправильный вопрос. Правильный вопрос — что я получу? Хочу ли я Уиллу? Да, чёрт возьми. Могу ли я её получить?

Она наклоняется ближе.

— Чего ты хочешь?

Я неделями сдерживался. Неделями пытался не представлять её каждый раз, когда закрываю глаза ночью, прохожу мимо футбольного поля, чувствую вкус апельсинов или улавливаю аромат роз. Я ни разу не дотрагивался до себя с мыслями о ней. Я блокировал это на каждом шагу.

Я мог бы соврать ей, написать какой-то едкий подкол в сообщении, вежливо ссадить её со своих коленей. Но я не хочу. А чего я хочу? Я хочу её. Чертовски. Сильно. Хочу.

Её глаза сияют, бледные как свет солнца, широко раскрытые, и взгляд опускается к моим губам. Мои плечи напрягаются, когда их обхватывают пальцы Уиллы.

Она выгибается вперёд, отчего её груди скользят по моей голой груди. Мои пальцы погружаются в её волосы и сжимают, в моём прикосновении нет ничего галантного. Я чувствую себя первобытным. Отчаянным. Я крепко сжимаю её волосы в кулаке и вижу, как приоткрывается её рот. Эти губы. Я месяцами наблюдал за ними, терзаясь тем, какими пухлыми и мягкими они выглядят, умирая от желания узнать их вкус. Я сажусь прямее и обхватываю ладонью её шею. Мой рот опускается к её губам, сдержанно, медленно. В одно мгновение мы раздельны, в следующее сливаемся воедино.

Бум.

Роскошная бархатная мягкость. Ощущение её сладкого ротика в разы лучше, чем я себе представлял. Я хватаю ртом воздух и краду её дыхание. У неё вкус мятных листьев и чего-то сладкого, что, должно быть, является просто Уиллой. Я дёргаю её ближе к себе, обнимаю обеими руками, пока мои ладони ощущают всё, что я даже не воображал потрогать. Изгибы и округлость её попки, выступающие бёдра, линию талии. Каждое ребро.

Когда я раскрываю её губы и дразню её язык, она стонет. Я хочу повалить её на землю, сорвать купальник и ворваться в неё как животное, но если я чему и научился в этой жизни, так это терпению, игре на перспективу. Так что я нежно изучаю. Наши языки сплетаются вместе, этот ищущий поцелуй начинается мягким шёпотом и заканчивается открытой мольбой о большем. Поцелуй становится всё голоднее, влажный и горячий, медленный и ленивый. Дышать — это досадная обязанность, и я негодую из-за того, что это прерывает лучший поцелуй в моей жизни.

Руки Уиллы обвивают мою шею. Она вжимается в меня, её тепло устроилось на моих коленях, где я твёрд для неё как бл*дский камень. Она ахает, ощущая это, и её пальцы проходятся по моим волосам. Я невольно стону и чувствую, как мой голос переполняет её рот. Чувствовать её звуки, отдавать ей мои — это так невероятно сексуально.

Губы Уиллы ещё шире раскрываются на моих, её язык дразнит, задевая мой, побуждая снова найти её и поиграть. Скользнуть, куснуть, поцелуй притворяется деликатным, затем нарастает ритмом как волна, вздымающаяся до точки крушения. Уилла ёрзает на мне, её движения такие естественные, такие идеально совпадающие, будто мы рождены для этого. Её бёдра смыкаются вокруг моей талии, локти опираются на мои плечи, пока она скользит пальцами по моим волосам, и мой мир сужается до этой крошечной точки пространства, в которой мы прикасаемся, целуемся и чувствуем.