И что я буду делать с этими сведениями? Сама становиться шантажисткой? Так даже не успею насладиться выторгованными кредитами, меня убьют раньше, чем успею заикнуться о переговорах. Вот же влипла.

– Тебе звонок от Торгета Урингтона.

– Рик, вид переговорной комнаты.

Вся зона гостиной и экран-окно, которые должны были попасть в зону видеосвязи, трансформировались в шикарные ультрамодные апартаменты элитного пентхауса. Отделанные матовым стеклом перила воздушных лестниц, ведущих на открытый второй этаж. На стенах появилась отделка из белоснежного глянцевого пластика, контрастирующего с антрацитовым гранитным полом. Моя уютная мебель сменила обивку на бежевую кожу, настенные светильники исчезли и свет полился из потолочных панелей. Сама я тоже изменилась. Вместо домашних разношенных штанов и рубашки тело обтянуло короткое чёрное блестящее платье. Волосы сама закрутила в тяжёлый растрёпанный узел, сколов шпильками. Осталось только забраться с ногами на диван, чтобы из под края платья едва выглядывало кружево чулок. На пушистом белоснежном ковре небрежно валяются сброшенные туфли на высоченной шпильке. В руке треугольный бокал с недопитым мартини, на столе открытая бутылка и взгляд с поволокой алкогольного опьянения – богатая девушка из высшего общества, вернувшаяся домой после ночной тусовки, да это я.

– Доброе утро мистер Урингтон, – промурлыкала, появившемуся в окне видеосвязи мужчине. – Чем обязана столь раннему звонку?

– Не юли Янира, ты выполнила задание?

– Конечно, – я фыркнула, пожав плечами, и выложила на столик рядом с бутылкой письма. – Вы же меня знаете.

– Почему не доставила? Контракт срочный, или забыла?

Я зевнула, не наиграно, а по настоящему, мечтая чтобы эта бесконечная ночь, наконец, закончилась и я могла зарыться в тёплое одеяло и вдоволь выспаться.

– Возникли некоторые трудности, так что цена возрастает на тридцать процентов. Мне надо покрыть понесённые убытки, – пояснила новые условия сделки.

Думала, Торгет взбесится, и отчитает как зелёного новичка, не знающего как вести дела. Цену контракта менять нельзя. Обо всех рисках нужно думать заранее и включать их сразу в стоимость. Но он понял, что я пытаюсь ему сказать, видеосвязи доверять нельзя даже на самом защищённом канале, потому что идеальной защиты не существует, уж нам ли об этом не знать. Взгляд серых глаз мужчины вспыхнул, губы плотно сжались, и он едва заметно кивнул, принимая послание.

– Я тебя понял. Когда сможешь доставить письма?

– Сегодня вечером, – я мило улыбнулась, отсалютовав бокалом, и сделала глоток, чувствуя, как вместо мартини во рту разливается мятный привкус успокоительного напитка Рика.

– В восемь и ни минутой позже.

Мужчина отключился и я, без сил откинулась на спинку дивана, чувствуя как кожаная обивка меняется на привычную тканевую и вся гостиная приобретает привычный уютный вид, древнего классического особняка.

– Неужели пойдёшь? – Рик появился за моей спиной, вынул шпильки из волос и они тяжёлой массой упали на плечи.

– Куда я денусь, – буркнула, уворачиваясь от его рук, взявшихся массировать ноющую шею. – Но сначала надо выспаться.

Встав с дивана, направилась в спальню, куда Рику вход был запрещён. Причём эту опцию он установил сам ещё при жизни, заявив, что даже когда станет обычным искином, он мне не доверяет.

Не веселая шутка получилась, кстати. Для меня детское восхищение и благоговение перед наставником совершенно естественно переросло в страстную юношескую влюблённость в единственного близкого человека, который обо мне заботился и всегда был рядом. Тем более горьким было разочарование, когда Рик очень деликатно объяснил, что между нами не может быть других чувств и отношений кроме дружбы и уважения. Он в три раза меня старше, и может испытывать только привязанность к маленькой девочке, которой невольно стал наставником, потому что больше было некому. Мои горькие слёзы, бегство на два года и последующие возвращение он выдержал стоически, и прописал этот пункт искину, зная, что его дни сочтены и скоро от него останутся только цифровые воспоминания.

У Рика сейчас даже руки не настоящие, все действия совершают наниты, принимающие форму его тела и одежды. И то, что в последнее время в его отношении ко мне появилась нежность, разрывало сердце, потому что тот мужчина, которого я до сих пор любила, давно умер.

Проснулась я за два часа до назначенного срока. Хорошо. Есть время привести себя в порядок. Торгет Урингтон обитал в мире высшей аристократии и было немыслимо заявиться к нему в особняк, находящийся под самым солнцем на вершине его личной башни, пешком и в футболке с джинсами. Во-первых, не дойдёшь, запыхаешься на середине лестницы, этаже на триста пятом. А во-вторых, для людей его круга существовал соответствующий дресс-код. Так что вопрос "Что надеть?" был далеко не праздным. Поэтому я уже пол часа стояла посреди гардероба в одном белье и передвигала вешалки с одеждой выбирая подходящее платье.

– Надень это, оно невероятно тебе идёт, – Рик протянул классическое вечернее платье-футляр длинной ниже колена, вырез лодочкой, открывающий только ключицы, чуть приспущенные плечи, и красивая драпировка наискось возле талии.

– Белое не подойдёт, – я с сожалением вернула платье обратно в гардероб и вынула похожее, только ультрамаринового цвета, с отделкой тонкими платиновыми пластинками, наподобие лучей солнца по неглубокому вырезу. – Надену это.

В мире, где нанотехнологии практически воссоздали магию других миров, и любую одежду можно за пару минут распечатать на синтезаторе, по-настоящему ценились и стоили баснословных денег натуральные вещи, созданные из натуральных материалов реальными людьми. Это платье было одним из них, поэтому я его и выбрала.

Не стесняясь Рика, неспеша оделась, и присела к зеркалу делать причёску. Я давно привыкла воспринимать цифрового наставника именно как искина. Несмотря на все попытки самых выдающихся учёных, ещё никому не удалось оцифровать настоящую душу человека, только воспоминания. И уже эти цифровые массивы информации, используя строго прописанные разработчиками алгоритмы, воспроизводили псевдо разумное поведение искинов. Поэтому порой казалось, что говоришь с реальным человеком, но на самом деле это был искусственный интеллект. Вчерашняя истерика лишь показала, насколько я была на пределе последние двое суток. Так что я решила завершить контракт и потратить честно заработанные кредиты не на модернизацию убежища, а на отпуск.