***

— Чей это дом? — Ксюша сонно бормочет, когда помогаю выйти из машины.

Всю дорогу проспала, свернувшись на сиденье калачиком. Я аккуратно откинул спинку, чтобы удобнее было.

— Наш, моя хорошая. Наш дом. Сейчас ночь, поэтому мой сюрприз спит. Но я тебе покажу, если пообещаешь не кричать и, самое главное, не переживать.

Если честно я даже не знаю, как Ксюшу подготовить к тому, что сестры её здесь. Раньше не сказал, чтобы шантажом не тащить сюда. А теперь как—то стрёмно уже.

За локоть подвожу к крыльцу.

— Аккуратно, ступени. Я для нас его выбрал, Ксюш. Для нас и наших детей. Не было других. И не будет. Я говорил тебе. И повторю. Сейчас покажу быстро кое—что еще, и завтра нормально поговорим. Когда проснемся.

— Ты хочешь, чтобы я осталась на ночь?

— Я хочу, чтобы ты осталась на всю жизнь. И это не громкие слова. Я правда хочу этого. Верь мне.

Чем быстрее закончим, тем быстрее она сможет лечь в кровать. Сейчас это волнует больше всего.

— Красиво как!

— Завтра все рассмотришь. Ладно? А сейчас спать. Но перед этим… В общем, вот. — Протягиваю листы, которые друг положил на углу. — Это документы в суд на семью Светланы за распространение ложной информации. И когда ба с тобой разговаривала, не было в моей жизни других.

— Я… — Она растеряно смотрит на папку, на меня. — Я потом почитаю. Хочу тебе верить, Егор.

Шепотом добавляет, а глохну от слов. Верить…

Что в любви главное? Ну кроме взаимности? Понимание, компромиссы, сами чувства, конечно. Но важнее всего доверие. Оно хрупкое, невесомое практически. Дунешь и рассыплется. Но на нем держится любовь. Где нет веры, там постепенно умирают настоящие чувства.

— Верь. Клянусь, я не обманывал тебя. С первого взгляда в тебе пропал. Правда. Чёртовы обстоятельства… Я даже не знаю, как всё так вышло. Тебе бы прилечь, Ксюш, но сначала… — И как теперь выкручиваться? — Когда проснешься, сама увидишь. А сейчас просто скажу, потому что ночь.

— Ты меня пугаешь.

— Я вот как раз хочу не испугать.

— Егор?

Прижимаю свою любимую, а она напряженно смотрит и вроде бы не замечает моих рук.

— Дашу и Машу я забрал и они…

— Что? Что ты сказал?

— Девочки здесь, в доме. Сейчас они уже спят, но утром…

— Егор… — Ксюша вопреки всем опасениям не истерит, не кричит и не плачет. Она кладет прохладные ладошки на мои щёки, — но… но как?

— Не очень просто, но получилось.

Не знаю, как она отнесется к предстоящему моему удочерению девочек. Решаю оставить обсуждение этих тем на потом. Сейчас главное, что она наконец—то рядом. Здесь. Где её место. В нашем доме.

— Можно на них посмотреть?

— Только тихо, ладно?

Если Ксюня разбудит Машу, пиши пропало. А мне ещё изнывающего в машине Роя надо отвезти. Ума не приложу, куда ночью его сейчас пристроить, а на улице совесть не позволит бросить. Хоть он и привык так существовать, но я не смогу оставить животное.

Ксюша заглядывает в приоткрытую дверь и видим мирно спящих на кровати девчонок и дремлющего на кресле деда.

— Но это же, — она отшатывается, прикрыв ротик ладошкой. — Это же…

— Идём, — шепчу, чтобы не потревожить спящих. Веду в нашу комнату. Надеюсь, что нашу. Она же примет меня? Когда-нибудь?

— Почему там был твой дедушка?

— Тшшш, успокойся. Он не причинит им вреда. Наоборот. Они считают его своим дедом, а он их внучками. То, что натворила ба… Он не имеет к этому никакого отношения. Блин, Ксюш, нам о стольком надо поговорить, но сейчас совсем не время. Уже глубокая ночь, тебе нужен отдых. Вам нужен, — глянув в её глаза, кладу руку на живот.

Может быть, я сошел с ума, но мне кажется, я чувствую ладонью еле заметное движение. Наверняка этого не может быть: еще и беременности явно не видно. Ксюша сама по себе миниатюрная, уверен, что и животик у нее вырастит маленький. Но я продолжаю прислушиваться к своим ощущениям, и мир замирает. Сужается до микроскопических размеров, оставляя только мою ладонь на коже любимой женщины.

В разном возрасте на вопрос «что есть счастье» я отвечал по—разному. Сначала казалось, нет ничего важнее семьи и похвалы родителей. Потом прибавились победы в спорте, успех у противоположного пола. Чуть позже — финансовая стабильность, карьера. Но оказывается, что все это такой пшик. Ничто по сравнению с невероятным ощущением тепла, которое дарит Она.

— Вы моё счастье.

Слова срываются с губ легко. И, наверное, это самые правильные слова за всю мою прожитую жизнь. Не признание в любви даже. Э признание в том, что они и есть любовь и жизнь.