— Поверь, с Адой всё в полном порядке, чего не скажешь про тебя. Кстати, мне тут пророки нашептали, что ты собралась увольняться. Это правда?

Ева почувствовала себя максимально неловко. Вообще-то, она не собиралась говорить об этом Саваофу Теодоровичу до окончательного вердикта психиатра, но Бесовцев, как истинный друг, не смог удержать в себе эту новость и разболтал её, не успело пройти и двух дней. С другой стороны, винить Бесовцева Ева тоже не могла, потому что никаким образом не дала понять, что это секрет.

— Да, последнее время меня мучат… В общем, есть проблемы с восприятием мира. Сегодня я должна была пойти к психиатру, и если бы он обнаружил какие-то отклонения от нормы, я бы уволилась, потому что нельзя доверять ребёнка психически нездоровому человеку.

— Давай договоримся с тобой раз и навсегда, — в голосе Саваофа Теодоровича совершенно явственно зазвенела сталь, которая полоснула по душе Евы не хуже настоящего лезвия, — кого нанимать к себе на работу и увольнять, я решаю сам, и, если я считаю, что ты компетентный работник, поверь, у меня нет причин обманывать тебя. Ты поняла меня?

Ева только коротко кивнула.

— Ну вот и отлично.

Некоторое время они ехали в молчании. В голову Евы случайно забрела мысль, что они едут как-то подозрительно долго, и, по-хорошему, они уже должны были прийти на место, но, не желая снова накручивать себя и поднимать пульс до ста пятидесяти, решила не акцентировать на этом внимание.

— Как ты себя чувствуешь?

— Голова немного кружится, и участились панические атаки, а в остальном вроде неплохо. Не считая, конечно, переломов и потери зрения.

— Прости, я не хотел.

— Почему Вы извиняетесь? Разве это Вы меня сбили?

— Нет, но авария произошла с моим участием. Я… Как бы это объяснить… Ты выкатилась на дорогу прямо перед моей машиной, но я успел свернуть влево. В отличие от автомобиля, который ехал за мной.

— Я сама виновата в своей неосторожности, так что давай не будем о грустном. Простите! Я хотела сказать «давайте»! Извините, извините…

— А я всё жду, когда ты начнёшь обращаться ко мне на «ты»… Мы на верном пути. Надеюсь, тебя продержат в больнице как можно дольше, чтобы я успел тебе надоесть, — Ева смущённо улыбнулась, но не нашлась, что ответить. — Что я вижу? Неужели это румянец на твоих щеках? Клянусь водами Стикса, ещё пара таких аварий, и ты влюбишь меня в себя.

— Если мне это удастся, я сочту это самой большой победой в моей жизни.

— Надеюсь, это прозвучит не очень кощунственно, но, ты знаешь, мне всегда было интересно, что видят слепые люди, — переключился на другую тему Саваоф Теодорович, чтобы не вгонять в краску ни Еву, ни себя. — Можешь рассказать свои ощущения?

Ева на секунду задумалась.

— Представь, будто ты находишься в абсолютно тёмной комнате — там нет ни дверей, ни окон, ни предметов, вообще ничего, что могло бы хоть как-то передавать свет, — и в этой комнате ты пытаешься поймать чёрную кошку. А её там нет.

— Что ж, это сравнение имеет определённый смысл, — заключил про себя Саваоф Теодорович. — Ещё говорят, будто ты пытаешься открыть глаза, и у тебя не получается. Это правда?

— Да, можно и так сказать. Хочется проморгаться, протереть глаза, кажется, что сейчас ты всё увидишь, а в итоге не видишь ничего. Ещё и голова кружится.

— Одним словом, отвратительное состояние, — сделал вместо неё вывод Саваоф Теодорович. Кресло на мгновение остановилось, зазвенели ключи, вытащенные из кармана брюк Саваофа Теодоровича, послышался скрежет открываемого замка, и вскоре дверь в палату Евы отворилась, впуская внутрь саму девушку и её сопровождающего. Ева слышала, как Саваоф Теодорович положил ключи на стол, а затем вернулся к ней.

— Где-то через час будут готовы результаты МРТ, и, надеюсь, врач скажет дальнейший план лечения. Без зрения я совершенно беспомощна.

— А ты в нём нуждаешься?

— В каком смысле? — Ева непонимающе повернула голову в ту сторону, где, предположительно, стоял Саваоф Теодорович. Послышался лёгкий смешок и его шаги.

— Дай-ка, — мужчина подошёл к Еве сзади и осторожно положил свои большие широкие тёплые ладони ей на глаза. От неожиданности девушка дёрнулась, но Саваоф Теодорович держал её достаточно крепко, не давая отстраниться. — Ну вот и всё, и никакое МРТ больше не нужно.

Ева протёрла глаза и медленно открыла их. Больничная палата ослепила её своей белизной, так что девушка даже зажмурилась от неожиданности. Она не знала, что за магию сотворил Саваоф Теодорович, но зрение вернулось к ней, и мир снова радовал её своей резкостью и яркостью. По щекам потекли слёзы.

— Ну-ну, что ты, — Саваоф Теодорович ласково погладил Еву по голове, осторожно вытер мокрые горячие дорожки тыльной стороной ладони и обнял так бережно, как обнимал когда-то очень давно лишь единственную на свете душу. — Тебе не нравится? Если хочешь, могу вернуть всё, как было.