Глаза Кирсанова распахнулись от удивления лишь спустя две секунды, и то, удивление было слабым.

— Что вы несёте?! — воскликнула директриса.

— О чём вы говорите, господин Лисовский? — удивлённо произнесла Татьяна Михайловна, поправляя манжеты на своей рубашке.

Глазом Хроноса мне удалось увидеть и кое-что ещё. Так сказать, завершающее картину. В верхнем кармане пиджака у Кирсанова кое-что топорщилось. Что-то продолговатое и плотное. И я почти уверен, что это.

— А разве в вашей школе разрешено курить запрещённые вещества? — приподняв левую бровь, спросил я.

— Чт…о… конечно, нет! Запрещено! — сказала Лариса Акакиевна и часто заморгала. — Но к чему это вы клоните? За такие обвинения…

Я повернулся на Рому, что сидел с приоткрытым ртом, и подмигнул ему.

— Да, я знаю, что бывает за такие обвинения. Но я бы и рот не раскрыл, будь они беспочвенны. Совершенно очевидно, что ваш ученик сейчас находится в изменённом состоянии. Именно из-за этого, кстати, он и стал оскорблять моего брата в попытке вывести того из себя. Просто не отдавал отчёта своим действиям.

Директриса подорвалась со стула, как ужаленная в задницу. На её лбу проступили неприятные крапинки пота, а в районе подмышек начали образовываться влажные пятна.

Иногда я жалею о том, что имею такое прекрасное зрение…

— Вы… вы… — начала заикаться женщина.

— Да, я, — спокойно отвечал ей, поудобнее устраиваясь в кресле.

В этот момент мужчина, стоявший столбом рядом с пацаном, оживился. Лицо его отмерло, стало принимать выражение гнева. Я уже хотел было напрячься, но его гнев вдруг оказался направлен совсем не на меня.

Он схватил Кирсанова за шкирку и поднял на ноги, как шелудивого пса. Грубо развернул на себя и залез тому в карман пиджака. Кирсанов и понять ничего не успел, как в руке мужика оказался металлический портсигар с золотой гравировкой.

Дальше последовал хлопок. Т-щ!

От хлесткой пощёчины Кирсанов свалился обратно на стул и тихонько захныкал. Или засмеялся — я не мог разобрать природу этих всхлипов.

— Говорил мне твой отец — если ещё раз поймаю с этой ерундой, всю зубы повыбиваю. Паршивец! Это ж надо было додуматься, в школе! — развернулся на директрису, которая уже в предобморочном состоянии держалась за стол, чтобы не упасть. — Лариса Акакиевна, извините, пожалуйста, за это. Мы обязательно примем меры, и такого больше никогда не повторится. Босс ещё свяжется с вами и поговорит по поводу случившегося.

— Хо..хо…хорошо, — охала директриса. — Да, хорошо. Хорошо… да…

На лице Татьяны Михайловны на секунду промелькнула улыбка, которую она тут же подавила. Но я успел. Успел её заметить!

— Ох-ре-неть! — послышался сзади голос Ромы.

— Прошу прощения за случившееся, Татьяна Михайловна, — мы с женщиной стояли на крыльце школы, а внизу нас ждал Рома, лениво переваливаясь с ноги на ногу. — Такой цирк устроили, я и сам не ожидал, если честно.

— Главное, что всё обошлось, — вздохнула женщина. — И впредь постарайтесь объяснить своему брату, что распускать руки — нехорошо. Учиться осталось — всего ничего. Пусть не обращает внимание на этих… глупых детей.

Ого. А она, оказывается, понимающая. Мы точно должны найти с ней общий язык.

— Просто он весь в меня, — улыбнулся. — Не терпит, когда кто-то оскорбляет его семью.

— Даже так… — удивлённо воскликнула Татьяна Михайловна. — Я знала, что дети нынче жестокие, но чтобы настолько… и, всё-таки, пусть попытается без глупостей. Сейчас, может, и повезло, но в следующий раз наш директор и думать не станет. Кстати, а как вы поняли, что Кирсанов…

— Я очень внимательный. Порой замечаю то, что другие не видят, — хотя, впрочем, это было видно и без Глаза Хроноса.

На самом деле, если бы по пути сюда я не поискал в интернете информацию о местных запрещенных веществах, то и не догадался бы, что Кирсанов под ними. Просто встреча с хакером Кириллом, на столе у которого я заметил странные папиросы, набитые чем-то зелёным, натолкнули меня на эти мысли.

Я в очередной раз доказал, что любопытство — полезная штука.

А вот вещества, изменяющие сознание — то ещё зло. Мне доводилось встречать даже богов, любящих наслаждаться подобным. И ничем хорошим (даже в их случае) это никогда не заканчивалось. Так что…

На прощание я поцеловал ручку Татьяны Михайловны, отчего та на мгновение смутилась, и мы с братом двинулись в сторону метро.

— Да ты просто гений, чёрт побери! Глеб, как ты это сделал? — удивлялся Рома, пока мы шли между двух высоченных домов по Невскому Проспекту.

— Это было просто, как два пальца обосс… об асфальт. Следи за руками — зазнавшийся щегол решил подставить тебя перед директором, спровоцировав драку. Перед этим, чтобы ему не было слишком больно получать от тебя — успокоился той ерундой. Да и… видно по нему было всё.