Карлик закатил глаза, доел бургер, вытер руки салфетками, и начал говорить:

— У нормальных людей состав-731 выделяется мозгом и равномерно распределяется по всему телу. И невозможно вытащить эту энергию вовне. За пределами организма определённого человека эта энергия не может существовать. Но твои глаза… они каким-то образом притягивают энергию к себе. И могут служить для неё переносным сосудом. И сосуд этот спокойно вынимается с накопленным составом. Какая же это возможность! — лицо Коновальцева воссияло радостью. — Если я смогу понять, как это работает, то сумею создать такой сосуд, что вместит в себя колоссальное количество энергии! Это же, это же… — он чуть не задыхался.

— А зачем для этого меня убивать? Разве не разумнее было бы провести все, какие надо, исследования, да понять, как создать подобный сосуд? — с непониманием поглядел я на радующегося несбыточному толстяка.

— Если бы всё было так просто, — ответил Коновальцев. — В исследованиях, что я украл у твоего отца… — без зазрения совести продолжал он. —… было всё, что удалось выяснить при живом носителе.

Хм… Александр Лисовский проводил эксперименты над собственный сыном? Даже что-то подобное припоминаю. Вроде как, ничего опасного он не проделывал. Не резал, не кромсал.

— И этого недостаточно. Для того, чтобы создать что-то похожее, нужно отделить глаза от тела, и проверить, как они будут вести себя при мёртвом носителе. Ну или как минимум просто отделить их от тела. Это если не умерщвлять сосуд.

Говорит обо мне так, будто я не живой человек, а просто подопытная мышка.

— То есть, убивать необязательно?

— Пятьдесят на пятьдесят. Но даже в таком случае я очень сильно сомневаюсь, что ты бы согласился на то, чтобы тебя лишили зрения.

— Пожертвовать собой ради великой цели, хех, — усмехнулся я. — Ради великой цели обогащения господина Коновальцева, конечно.

— Не вижу поводов для смеха, — буркнул толстяк. — Если создать подобное оружие, создать сосуд, вмещающий бесконечно много энергии, то можно бороться с глурками в десятки, нет, в тысячи раз эффективнее!

Я и вправду задумался над этим. Готов ли я пожертвовать собой для того, чтобы страна и человечество обрели преимущество над злейшим врагом?

А… чёрт его знает. Возможно, будь это моя страна и моя планета, я бы на подобное согласился. Но я Фенрис, я здесь чужой. И у меня есть миссия поважнее, чем спасение Земли — я должен спасти вселенную от Локхуда. Как бы пафосно это не звучало. А это важнее, чем дать преимущество землянам в борьбе с глурками. К сожалению или к счастью.

— Хорошо, ваша мотивация мне понятна, господин Коновальцев, — задумчиво произнёс я. — Но и забыть всё то, что вы сделали против меня — тоже не могу. Как и доверять вам в том, что вы больше не будете пытаться убить меня. Поэтому… вот какие у меня условия. И не согласиться на них — вы просто не можете.

Интересно, как скромность в этой девушке совмещается со стилем её одежды?

— Марина, вы сегодня просто восхитительно выглядите! — произнёс я и смерил длинноногую блондинку жадным взглядом. И хотя без врачебного халатика в ней терялся какой-то особый колорит, тем не менее, выглядела она превосходно. Коротенькое светлое платье с поясом, облегающим узкую талию. Прозрачные, голубоватые колготки. Распущенные, вьющиеся волосы. В ушах — сверкающие на закатном солнце серебряные серьги. Ну и, конечно же, откровенное декольте, своим видом говорящее о скрытых (или не очень) намерениях девушки.

— Ой, да бросьте вы, Глеб, — мгновенно покраснев и чуть повернув голову в бок, ответила Марина. — Вы меня засмущали…

— Извините, — блаженно улыбнулся я. — Но молчать о таком или, тем более, врать, я точно не буду. — Ну что, пойдёмте в ресторан?

Марина кивнула, похлопала ресницами, и зашагала вперёд. Я специально пропустил её перед собой, чтобы оценить фигуру в полной мере.

В нашу первую встречу в больнице я не мог сделать этого по той причине, что врачебный халат многое скрывал. Кроме внушительного бюста, конечно. Тот скрыть не получится даже при большом желании. Но вот остальное до сего момента оставалось для меня тайной.

И… раскрыв эту тайну, я не разочаровался!

Кроме груди у медсестры Марины и с остальным был полный порядок. Да что уж тут скромничать — пока что из всех девушек, что я видел в новом теле, она оставалась самой фигуристой.

Причём, я очень сомневаюсь, что Марина с такой загруженной работой находит время ещё и на фитнес. Так что, скорее всего, такая женственная фигура с объёмными бёдрами, подтянутыми ножками, плоским животом и выпуклой попой — от природы.

До чего же она бывает щедра — матушка природа…

Впрочем, если сполна наделила чем-то одним, то, по логике вещей, должна обделить в чём-то другом. И Марина со своей наивностью и чрезмерной застенчивостью — пока что эту теорию подтверждала. Хотя меня это ну ни разу не расстраивало. Скорее, наоборот.

Вдоволь насмотревшись на свой улов со всех возможных сторон, я поравнялся с девушкой. Подхватил её за руку, услышал тихое «ой», и улыбнулся.

Мы шли по мягкому, будто свежепостеленному асфальту меж деревьев с пёстрой: рыжей и солнечно-жёлтой листвой, наслаждались видами.