Шрифт:
– Если хочешь, давай ко мне. Тебе ещё через всю Москву пилить… А так у меня до утра останешься. Там пробки, а тут и душ, и еду закажу…
– Нет, я домой. До завтра, – отрезаю, не нуждаясь в заботе со стороны Лили.
Нет. Свою квартиру я люблю. И выберу её, чем горячую постель любовницы.
Через два часа добираюсь домой. Проклятые пробки.
И снег этот долбаный задрал уже.
Под свою тихую ругань захожу в квартиру, оставляя небольшой чемодан у двери. Завтра разберу.
В глаза бросаются крохотные розовые ботиночки. И снова ощущение, что я их где-то видел. Как и эти чёрные кроссовки.
Лампочка в башке, как аварийка, начинает мигать. Меня осеняет…
Мир, оказывается, дико тесен. Раз рядом с тонкой курткой на вешалке красуется розовый комбинезон.
Дух на секунду захватывает.
Значит, домработница моя – всё же та бедовая девочка…
Не ошибся. Догадался… У них одна манера общения. И голос приятный мне сразу запомнился.
Но, чёрт, как же это забавно. Настолько, что хочется улыбнуться. Бедовая и принципиальная здесь. Явно по случайности. Или материализация моих мыслей? Несколько раз я подумывал уволить домработницу и всё же «заставить» ту девчонку выплатить долг.
Добрый я, млять.
Но я спалился ещё в магазине, не выдержав и всё рассказав.
Стойте… Уже вечер. Она здесь с ребёнком.
Что-то случилось?
Захожу в просторный гостиный зал. По плазме крутятся мультики, а возле большого дивана и журнального столика спит Лаки и… Татарчонок.
Маленький растрёпанный комочек, напоминающий мне ту самую девочку из известного мультика, что-то про монстров. Хм… Имя у неё такое коротенькое было. Не вспомню сейчас.
Лежат вдвоём на огромной подушке. В обнимку. И в моей груди, между рёбер, где по идее должно биться сердце, что-то вспыхивает. Тысяча светлячков один за другим поднимаются в воздух, загораются и обдают странным теплом.
Адское желание взять плед и укрыть их – появляется неожиданно. Внезапно.
Шокирует и обездвиживает.
Даю себе мысленную оплеуху.
Юсупов, это не ты.
С трудом отрываю глаза от милой картины. Цепляю маску равнодушия и хладнокровия. Направляюсь на кухню, откуда тянется аромат вкусной еды.
Домработница приехала приготовить ужин, зная, что я сегодня вернусь? Но откуда? Лиля предупредила? Вряд ли. Она сама сказала, что номера у неё нет.
Останавливаюсь в дверном проёме и ловлю себя на идиотской мысли. Напугать её?
Сдерживаю свой порыв. Плечом опираюсь о дверной косяк.
И невольно припоминаю её имя.
Веста.
Звучит пафосно, необычно, но красиво. Ассоциируется у меня с весной. Как и её глаза. Светлые, зелёные, чуть блеклые, будто безжизненные. Но не тогда, когда она смотрит на своего ребёнка.
И красивая ведь. Волосы чуть ниже плеча. Собраны в хвостик во время готовки. Обнажают миловидный профиль, тонкую шею.
Девчонка резко оборачивается. Словно ощущает присутствие постороннего.
Но не пугается.
Жалко. Момент испорчен.
Однако обескураженность и сотни вопросов отображаются на её лице моментально.
– А вы… Что здесь делаете?.. – резко выпаливает. Моргает так часто, что хочется улыбнуться.
Но продолжаю держать каменное лицо.
Всё же смешно вышло. Слишком много случайных встреч. Или нет?
Охотница за деньгами?
Осматриваю Весту, прекрасно зная о её положении. Мужа нет. Мать-одиночка, несколько раз брала кредиты. Своего жилья нет, поэтому и денег – соответственно.
И её цель вполне понятна.
Была бы. Если бы я несколько раз не столкнулся с ней и не узнал, какая она на самом деле.
Гордая, принципиальная, и… вредная.
Так и не носит купленные для неё сапоги, раз на входе стоят всё те же нетёплые кроссовки.
Думаю об этом – и злиться начинаю. Стискиваю челюсти и, не медля ни секунды, холодно чеканю:
– Я здесь живу.
Глава 17
Он это специально? Увидев меня в первый раз, решил поглумиться, и устроил после этого к себе домработницей?
Да нет, бред же. Веста, не говори ерунды. Ты просто ищешь подтекст, и во всём что-то плохое. Конечно. Просто так ничего не бывает. А с той встречи с миллиардером, моя жизнь кардинально поменялась. В лучшую сторону.
Но это ведь совпадение…
Я искала работу. Через проверенного человека. И подстроить он никак это не мог.
Насмешки судьбы…
Чёрт, с чего начать? Со скандала, что не нужны мне ни сапоги, ни карта, завтра я всё отдам, и вообще я увольняюсь, или же с того, что Лаки заболел?