Это действительно были записи на обычной, пожелтевшей от времени бумаге.

Безжалостно вырванные листы, Владислав вложил в дорогой кожаный блокнот и именно на него поставил поднос. Остывший, абсолютно холодный завтрак не вызывал аппетита, но информация позволила отвлечься и, запивая бывшие горячие бутерброды холодным чаем, я уже не обращала на это внимание. Самая первая страница вызвала подозрение, что на вчерашнем вечере голос Владислава мне не почудился. Но, с другой стороны, он мог всего лишь заметить моё состояние и в своей манере расщедриться на объяснения. Кроме того, что я уже знала про энергию, было всего несколько строк нового, но и они заставили задуматься, насколько же сильные негативные эмоции испьггывали вчерашние иные. Моя предшественница или предшественник настоятельно советовали не оставлять маленьких мирэ в закрьггом помещении с однородными эмоциями, будь те положительными или отрицательными.

Одни вызывали чувство эйфории, лёгкости и прилива кратковременного заряда бодрости, другие же оставляли после себя слабость, тошноту и угнетение. Ребёнком я не являлась, но видимо раньше не случались знакомства с изнанкой и вообще со всей этой сверхъестественностью во взрослом возрасте. А вот на второй и третей странице, написанной совершенно другим, немного корявым почерком, и с практически выцветшими чернилами информация была другая.

Я смотрела и не верила, что Владислав принёс мне историю создания мира таким, какой он сейчас. Совершенно другую, ранее не известную мне и совершенно нереальную. Если бы она попала в руки нормальных людей, то её посчитали бы запиской безумного. Как она вообще может помочь? Это был полнейший креационизм, только с другой фигурой во главе. Писавший полностью игнорировал тот факт, что земля, покрьггая льдами, как-то да появилась. Более того, он настаивал на том, что изнанка была первоначальной реальностью и именно на ней впервые появилась жизнь. Но в суровом холоде, каким он был ранее, жизнь не могла существовать нормально, и праотец разделил существующую реальность на грани, сбалансировал половины и возвёл незримую границу. Точно так же он разделил и своих детей, посчитав большую их часть слишком хрупкой даже для кратковременного посещения изнанки. Я так поняла, что здесь шла речь об обычных людях. Но были и те, что в качестве эксперимента при своём создании получили благословение праотца и те, кому пришлось стать молчаливыми стражами границы.

Поддерживать изнанку в замершем состоянии, сохранять хрупкое равновесие. Мир:-› же в обязательном порядке делились своей энергией с изнанкой, по словам написавшего это, растворившей в себе разум праотца. Именно так и не иначе он объяснял некоторое своеволие доугой стороны реальности. Никогда не была мыслителем, никогда не увлекалась религиозной стороной создания мира или теорией большого взрыва. Но кое-что из школьного курса я знала, и это шло вразвес с этими записями. Оставалось дочитать не так много, но прежде всего я хотела сделать передышку. Сходить к Ксандру, возможно, отловить где-нибудь в коридоре Владислава. Решительно отложила листы, снов спрятав их в блокнот.

А вот за дверью меня поджидала неожиданность. Невысокий худощавый парнишка с абсолютно чёрными глазами, в которых не был виден даже зрачок и такими же тёмными волосами, подпирал противоположную моей двери стенку с самым скучающим видом. И как полная его противоположность, огромная белоснежная полупрозрачная кошка, лениво разлёгшаяся посреди коридора.

— Арина Сергеевна? — парень оторвался от разглядывания потолка, сверкнул совершенно мальчишечьей улыбкой и с напускной важностью заявил. — Вам запрещено покидать свою комнату. Если что-то понадобилось, то можете сказать мне, и вам это передадут.

Каюсь, я споткнулась об порожек, совершенно некультурно выругалась и, наконец-то обретя равновесие, перевела на него осоловелый взгляд.

— Что значит «запрещено»?

— То и значит. — Он пожал плечами. — В доме появились посторонние иные и Ксандр Генрихович пожелал, чтобы вы провели эти несколько дней у себя.

Он даже от стенки не отлип, совершенно уверенный, что я послушаюсь. И это было подозрительно.

— А Макс, где? — Спросила и сделала очень медленный шаг вперёд.

Мгновенно отреагировавшая кошка подскочила на все четыре лапы и зашипела.

— Так я за него. — Обрадованно сообщил. — Меня Александр зовут, но для вас Саша. А вообще, вы бы зашли к себе. — И взгляд такой чёрный, пугающий, что я тут же подумала об ошибочности первого впечатления. Но вот он моргнул, становясь снова милым парнем. И важно добавил, опускаясь на корточки и поглаживая морду покровителя. — Молодая она у меня, нервно на чужих реагирует.

Желание оспаривать решение Ксандра испарилось моментально!

— Могу я хотя бы узнать, что произошло?

— Гости с ночи прибьши. Немногочисленные, но упорные. Таких просто так не выгонишь. Вы идите к себе, Арина Сергеевна, идите.

И я действительно вернулась в комнату, поняв, что этот с виду улыбчивый мальчишка без разрешения Ксандра меня не только не выпустит, но и ничего не скажет. Проверять, насколько опасны покровители, на себе не хотелось. В голове никак не укладывалось, что меня заперли. Просто заперли! Так со мной ещё не поступали. Да и признаться честно, такого хода от Ксандра я не ожидала.

Следующие полчаса я металась из стороны в сторону и пьггалась унять свою злость.

«Возможно, у Ксандра есть свои причины так поступать. Если только представить…» — отчаянно прокручивала в голове, но ничего представляться, как назло, не хотелось.

Более того, стали появляться мысли, что ему на меня абсолютно плевать, что он запер меня, чтобы я не мешалась под ногами. Я накрутила себя до такой степени, что боль стала не только душевной, но и физической. А вот не надо было губы кусать!