— Где мы?

— Зеленоград.

Вместе с ней я вошёл в открытую дверь подъезда. Она прошла к дальней квартире на первом этаже и дважды нажала на звонок. Долго ничего не происходило, и Виктория позвонила ещё раз. Сначала послышались негромкие шаги, а затем кто-то посмотрел в глазок. Входная дверь открылась, и вдруг послышался звон трубчатых колокольчиков. Перед нами предстала пожилая женщина в домашнем халате. Её недовольный вид говорил сам за себя.

— Время видела? — спросила женщина хриплым голосом.

— Валентина, у меня срочное дело.

— Позвонить не могла?

— Если бы позвонила, ты бы не приняла.

— И ты решила, что можно наведаться без предупреждения?

— Вопрос очень срочный и важный.

Валентина мельком глянула на меня и, развернувшись, сказала:

— Посидите в зале.

Мы зашли внутрь, и я учуял терпкий запах благовоний. Виктория уверенно прошла в нужную комнату и заняла место на диване.

— Зачем мы сюда приехали?

— Узнаешь.

— А кто она такая?

— Узнаешь.

— Ладно…

Валентина заглянула к нам минут через пятнадцать. Теперь она была одета в длинное серое платье, украшенное вышивкой; её волосы на голове были прикрыты необычным разноцветным платком; на запястьях висело по несколько браслетов, а на шее покоилось какое-то странное ожерелье. Валентина выглядела прямо как типичная гадалка из фильма.

Виктория встала со своего места и, глянув на меня, сказала:

— Жди здесь.

Я посидел какое-то время один, и вскоре Виктория вернулась обратно и позвала меня за собой. В новой комнате полки и шкафы были обставлены статуэтками и амулетами, а стены обвешаны какими-то картинами. Из-за плотно зашторенного окна и горящей над головой винтажной лампы всё вокруг казалось немного таинственным и мрачным. В центре комнаты, за круглым столом, сидела Валентина:

— Прошу, дорогой, присаживайся. Как тебя зовут?

— Константин, — ответил я, усевшись напротив.

— Хорошее имя. Древнее. Стойкий и постоянный. Дай-ка сюда свою руку.

Я вопросительно посмотрел на Викторию, и Валентина вдруг произнесла:

— Не беспокойся, твои секреты мне неинтересны.

— Секреты?

— Он не знает? — Валентина вопросительно посмотрела на Викторию.

— Не знает. Это не имеет значения.

— Что ж… Не имеет, так не имеет. Руку, молодой человек.

Я протянул ладонь, и Валентина тут же вцепилась в неё. Едва я хотел спросить, зачем это нужно, как очертания комнаты исчезли. Я понял, что очутился в рабочем кабинете. Ощущение было очень странным: я смотрел своими глазами, но будто наблюдал за происходящим со стороны. Сцена неожиданно сменилась: теперь я лежал в подъезде, а надо мной склонился Роберт.

«Это же цикл, где меня подстрелили, — подумал я. — Мои воспоминания».

Мгновение, и подъезд сменился кабинетом Лидии Анатольевны — кажется, это был тот самый момент, когда мы только познакомились. Воспоминания начали сменяться одно за другим: поезд, разговор с родителями, парк, экзамены, школа, скучные вечера за компьютером, переезд, детство. Эпизоды моей жизни прыгали то вперёд, то назад.

Это продолжалось очень долго, пока я внезапно не почувствовал себя маленьким-маленьким. Всё вокруг было туманным и размазанным. Я почему-то протяжно заплакал и почувствовал, как кто-то поднял меня. Перед носом вкусно запахло, и мои губы впились в какой-то шарик. Рот наполнился сладким молоком, и плакать расхотелось.

«Грудь мамы», — мелькнуло где-то в мыслях.

—…мой грибочек… — раздался над ухом её нежный голос.

Она говорила что-то ещё, но я не мог разобрать слов. Воспоминание резко оборвалось, и теперь я оказался посреди дыма. Я начал задыхаться и давиться собственным рёвом. Рядом плакал и другой ребёнок, который вцепился в меня своими хиленькими тонкими пальчиками.

В комнате внезапно стало светло, и я почувствовал жар. Воздуха совсем не осталось — я лишь беззвучно двигал губами и отчаянно пытался задышать. Неожиданно мне удалось вздохнуть, однако я понял, что лежал уже на чём-то твёрдом и холодном.

До меня донеслись крики людей и шум сирены. Ребёнок, который держал меня секунду назад, куда-то пропал. Я громко заплакал, а затем провалился в темноту. Секунда, и передо мной снова сидела Валентина. Я тупо уставился на неё, пытаясь собрать мысли воедино, а она же молча встала, раздвинула шторы, открыла окно и, неожиданно достав сигаретку из портсигара, закурила.

— Ненавижу нырять в такое.

— Вы тоже эксфэр, — тихо произнёс я, придя в себя.

— А у тебя занятная способность, дорогой, — усмехнулась она, затянувшись сигаретой ещё раз.

— Валентина, что ты увидела? — требовательно спросила Виктория.

— Те же самые фрагменты, но от его лица, — ответила Валентина и, глянув на меня, спросила: — Мы же ненастоящие, верно, дорогой?

— Вы так просто об этом говорите.

— Я многое повидала за свою долгую жизнь. Меня мало что может удивить.